KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Миясат Шурпаева - Предания старины глубокой

Миясат Шурпаева - Предания старины глубокой

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Миясат Шурпаева, "Предания старины глубокой" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Все были поражены ее песней и быстро разошлись по своим рабочим местам. Вали тоже повернулся и пошел со своим конем также медленно, как и пришел. Все поняли, что случилось, краем уха они и раньше слышали о позиции тетушки Патимат в отношении женитьбы Вали, но теперь ни у кого сомнения не было в правдивости тех слухов.

После смерти матери Патимат для Вали действительно заменяла мать, и он с ней делился как с матерью, и теперь ему было тяжело разорвать ту единственную нить, связывающую его с памятью умершей матери. Летом Патимат поставила вопрос ребром: или он женится на ее дочери, или станет чужим человеком.

Так прошли месяцы. Шагун не стала обращать внимание на Вали. Наступила осень, и с похолоданием пастухи пригнали своих овец с гор на приусадебные фермы, Вали тоже пригнал свою отару на ферму, расположенную недалеко, от селения Мукур. Он по-прежнему тосковал по Шагун, искал с ней встречи, ее показное равнодушие терзало его. Одныжды мать Шагун Аминат шла из рощи с вязанкой дров и на дороге встретилась с Вали. Он поздоровался с ней и спросил:

– Тетя Аминат, если я завтра вечером приду к вам в гости со своими друзьями, не выгоните?

– Разве гостей выгоняют, сынок, приходи… – ответила ласково Аминат. Дома она рассказала дочери о своей встрече с Вали и наказала ей, чтобы она была приветлива с гостями, а там, что будет…

На следующий день Шагун с матерью готовились встретить гостей, но ничего об этом не сказали братьям. К вечеру следующего дня все было готово, однако гостей что-то не было. Шагун с матерью частенько выходили во двор, поднимались на крышу и оглядывались кругом, не идут ли гости, но их не было. Уже стемнело, никто не пришел, но все же допоздна ни мать, ни дочь не ложились спать, что-то тревожно было в душе. Аминат велела дочери лечь спать, а сама вышла во двор. Кругом, во всех окнах погасли лампы, только яркая и круглая луна светила на небе. В это время услышала Аминат, как из селения Гуйми кто-то кричал в их сторону. Она стала прислушиваться.

– Эй, Зазал Али, сын Шахмандара Вали ранен мюридами! Он просит сообщить об этом Аминат и Шагун. Сообщи, пожалуйста.

Тот человек ждал, когда отзовется Зазал Али и, услышав его голос, еще раз повторил свою просьбу.

Аминат быстро спустилась вниз, велела дочери собраться и, не дожидаясь сообщения они пошли в Гуйми. Они шли быстро, но дорога казалась длинной как вечность. Прибыв в селение Гуйми. они направились к дому Шахмандара, но там сказали, что Вали забрала к себе тетя Патимат, и он лежит у нее. Им тоже пришлось идти туда.

В комнате, где лежал больной, царила тишина, все были убиты горем. Отец Вали Шахмандара стоял возле стены с поникшей головой. Аминат подошла к нему и стала выражать сочувствие. Они разговаривали шепотом. В это время Вали приоткрыл глаза и спросил:

– Пришла Шагун?

Ему ответили.

– Пусть подойдет ко мне поближе. Шагун подошла и стала справляться о здоровье.

– Зубами держусь за жизнь, пока ты придешь, голубка моя. Посмотри внимательно, точно ли туда попала пуля, куда ты сама заклинала, – спросил он тихим, хриплым голосом. Шагун стала плакать.

– Теперь не надо пить кровь мою, дай мне воды своей рукой. – Шагун подала ему напиться.

– Теперь положи руку на мою рану, может полегчает.

– Сынок, сделаем так, как ты хочешь, лишь бы поправился, – приговаривала тетя Патимат, сидя возле постели больного.

– Знаешь, наверное, я отсюда уже не встану, – сказал Вали тихо. В комнату больного стали собираться его родственники, которые, услышав о случившемся, прибежали взволнованные. Аминат подошла к дочери, сидящей возле Вали.

– Пойдем домой, доченька, оставим больного в покое, пусть отдыхает, утром еще придем.

Вали опять приоткрыл глаза, с трудом поднял руку, сунул в свой карман, вытащил оттуда золотое кольцо и вложил в руку Шагун:

– На, возьми кольцо свое. – Он пожал ее руку, в которой лежало кольцо. Пока Шагун с матерью не скрылась за дверью, Вали все смотрел на них. Вернувшись домой, ни мать, ни дочь не легли спать. Дома сыновья сказали им о том, что Вали ранен, они промолчали. Прошло несколько мучительно тяжелых часов. На рассвете Аминат услышала все тот же голос из соседнего села, зовущий Зазал Али. Она вышла на крыльцо, прислушалась. Тот сообщил о кончине Вали и просил сообщить об этом всем сельчанам. Весь мукуринский джамаат собрался на похороны в соседнее село, пошли и братья Шагун. Когда они увидели, что идет на похороны и Шагун, они воспротивились и велели ей вернуться домой. Тут вмешались аульские аксакалы, упокоили братьев и взяли с собой Шагун.

Дом Шахмандара и прилегающие к нему улочки были запружены народом. Шагун с трудом пробралась в комнату, где лежало тело любимого. Кругом все рыдали, причитали. Шагун, убитая горем, не знала, что делать, к кому подойти. В это время тетя Патимат, положив руки на плечи своей дочери, запричитала: “Что теперь мне делать, сынок, с твоей юной невестой?!”

Недалеко от нее тетка Вали по отцу плакала, размахивая каракулевой шапкой с красным верхом, принадлежащей племяннику.

– Твоя юная останется на языках уличных сплетниц, жаль девушку из Мукури, которая так и не сумела разгадать тайну этой папахи! – крикнула она в сердцах и кинула шапку к Шагун. Та тоже схватила шапку налету и стала причитать красивым, звучным голосом, размахивая шапкой Вали:

Мужчины гуйминские, как вы теперь головы поднимите,
Как на годекане сядете?
Ведь жемчуг ваших сердец в пучину канул!
Как ты, Шахмандара, на белый свет посмотришь,
Ведь солнце очага твоего в самом зените потухло?!
Зацветут ли долины, если тополь белый громом сожжен?
Соберется ли базар в Кумухе, если ожерелье базара
Черной пулей раздроблено?!
Когда ты улыбался, в горах таяли снега.
Улыбнутся ли когда-нибудь твои друзья в горах?
Когда ты на гору поднимался, гора взлетала до небес,
Покажутся ли вершины гор теперь из-под снега и пурги?
Ты обещал вчера в гости к нам придти.
Знал ли, что беда черная за тобой крадется?
На смертном одре лежал, воды глоток попросил,
А смерть, как змея, у ног твоих стерегла.
Зубы жемчужные твои выстукивали дробь.
Ужель конец жизни своей удерживал ты в зубах?
Ибрагим – пророк ли ты, чтоб в огне сгореть,
Или солнце красное, чтоб тучей затмить?
Пусть сгорит твой дом, что не мог тебя оценить.
Пусть разобьется об скалы конь, что тебя не сберег!
Поделиться ли с матерью родной решил,
Что во цвете лет из жизни отправляешься к ней?
Увидимся ли с тобой на том свете еще,
Если я уже на этом превратилась в прах?
Девушки, мои подружки, не снимайте же траур,
Солнце наше закатилось, мы остались в тени!
Парни, наши танцоры, теперь о танцах забудьте.
Ваши ножки ловкие подкошены мечом!

Так причитала Шагун, и все собравшиеся на похороны навзрыд рыдали от ее слов. Даже крепкие мужчины вытирали украдкой слезы. Следующие дни и ночи в селениях Мукур и Гуйми все повторяли и запоминали причитания Шагун по своему жениху. Шахмандара же проникся к ней, уважением и любовью за то, что так оплакивала его сына и возвысила престиж похоронного обряда.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*