Джемс Макговерн - Мартин Борман
Переломный момент в деле Бормана произошел в марте 1964 года. Человек по имени Рихард Борман сдался полиции Сан-Паулу, в Бразилии, так как «устал жить в подполье». Рихард Борман рассказал бразильской полиции, что его брат Мартин живет в штате Мато Гроссо, в дикой, слабо развитой части Бразилии, по площади почти в два раза превышающей Техас и населенной в основном индейцами гуарани.
Бразилия была идеальной страной, где могли бы скрываться разыскиваемые нацисты. Она граничит с семью другими латиноамериканскими государствами и не имеет жесткого режима въезда и выезда из страны. Иностранцы, имеющие бразильское гражданство, не могут быть депортированы или выданы другой стране. Там нет смертной казни, а максимальный срок тюремного заключения составляет тридцать лет. Там много немцев, проживающих в штатах Санта Катарина, Парана и Рио Гранде до Сул.
Доктор Фриц Бауэр к тому времени уже исследовал сообщения о том, что секретарь фюрера умер в 1959 году в Парагвае и похоронен в одной из деревень вблизи столицы Асунсьон. Когда произвели вскрытие могилы, оказалось, что в ней были погребены останки парагвайца по имени Ормонсилла. Так что доктор Бауэр довольно серьезно отнесся к вестям из бразильского города Сан-Пауло.
Как оказалось, у Бормана был младший брат. Рейхсляйтер в свое время устроил его одним из адъютантов фюрера. Ничего нового в этом не было, хотя со времени войны о брате совершенно забыли. Следователи доктора Бауэра нашли его снова. Его звали Альберт, и жил он в деревне Икинг в Верхней Баварии.
«У меня нет брата по имени Рихард, — заявил Альберт Борман. — Никто из моих родственников не носил такого имени. У человека, объявившегося в Бразилии и назвавшего себя Рихардом Борманом, или мания величия, или он обманщик». Этот человек оказался пятидесятидвухлетним ветераном СС, добравшимся до Южной Америки по фальшивым документам; в данный момент он страдал психическим расстройством.
Невзирая на ложные тревоги, подобные появлению «Рихарда» Бормана, правительство Западной Германии относилось к сообщениям о том, что Мартин Борман жив, достаточно серьезно и назначило награду в 25 000 долларов за информацию, способную навести на след Бормана. Принимая во внимание то, что Аргентина заявила ноту протеста по поводу похищения Эйхмана, Федеративная Республика предупредила, что вознаграждение будет выплачено только в том случае, если секретарь фюрера будет найден, выкраден и доставлен в Западную Германию с согласия страны, в которой он будет найден.
Прошли месяцы, вознаграждение оставалось невостребованным, однако сообщения о том, что Борман жив, продолжали поступать. В марте 1965 года представители Интерпола задержали в Сан-Пауло человека, который имел два паспорта: один аргентинский на имя Карлоса Родригеса, другой — западногерманский на имя Альфреда Тренкера. Он оказался бывшим офицером СС Детлефом Зоннембергом, приехавшим в Гуараху в Бразилию из Египта в 1953 году. Зоннемберг интересовал Интерпол не потому, что он был бывшим офицером СС: он находился в розыске в Западной Германии за организацию шести вооруженных ограблений. По словам Зоннемберга, после того как был захвачен Эйхман, нацисты, живущие в Южной Америке, создали организацию собственной безопасности. Борман был одним из них и жил в Бразилии.
Арест Зоннемберга не принес ничего нового. Однако в Западной Германии доктор Бауэр продолжал расследование. Среди сотен людей, допрошенных его подчиненными, был и Артур Аксман. Ставший бизнесменом в Руре, бывший вожак гитлерюгенда слово в слово повторил свою историю, рассказанную им сотрудникам разведки союзников, о событиях, происшедших ночью 1 мая 1945 года в Берлине. Аксман оставался единственным авторитетным очевидцем смерти Бормана. Так как он был видным нацистом, никто не мог доказать или опровергнуть его уверения в том, что он видел трупы Бормана и доктора Штумпфеггера на железнодорожном мосту у Инвалиденштрассе. Но если это было правдой, то загадку Бормана можно считать разрешенной.
Настойчивый доктор Бауэр обнаружил, что 14 августа 1945 года Берлинское почтовое отделение № 40, расположенное у железнодорожной станции Лертер, официально уведомило фрау Гертруду Штумпфеггер о смерти ее мужа. Работники почты похоронили труп, при котором были документы на имя доктора Людвига Штумпфеггера, 8 мая 1945 года, найдя его на железнодорожном мосту у Инвалиденштрассе. Местом захоронения стал Выставочный парк, находящийся в нескольких ярдах от моста, чудесное место, где в летнее время проходили всевозможные выставки.
Доктор Бауэр также разыскал шестидесятисемилетнего берлинского почтальона Альберта Крумнова, который сообщил, что он и еще трое работников почты похоронили два трупа, найденных на железнодорожном мосту. Они сделали это по указанию русских, которые хотели пресечь возможность возникновения эпидемии. 8 мая 1945 года Крумнов и трое его коллег-почтальонов похоронили в Выставочном парке двух человек: одного высокого с документами на имя доктора Штумпфеггера, рядом с ним положили невысокого, полноватого мужчину. Помощники Крумнова уже умерли, сам же Крумнов, по прошествии двадцати лет, не мог вспомнить точного места захоронения. Однако его показания вместе с официальным извещением, присланным вдове доктора Штумпфеггера, являлось подтверждением истории, рассказанной Аксманом.
Возможно ли, что ответ на вопрос, ставивший в тупик разведки и полицию многих стран два десятка лет, был зарыт в земле Западного Берлина? Доктор Бауэр решил выяснить это, прибегнув к нехитрому способу, которым до него никто не пользовался. 19 июля 1965 года западноберлинские полицейские, вооружившись кирками и лопатами, в сопровождении бульдозера, начали перекапывать землю бывшего Выставочного парка. Сейчас это место служит участком, на котором расположились пакгаузы одной судоходной компании, и находится недалеко от того места, где проходит Берлинская стена.
В течение двух дней полицейские терпеливо и методично перекопали сотни квадратных ярдов земли. Они обнаружили камни, три пня, пивные бутылки, старое оружие немецкого и русского производства и ни одной человеческой кости. Было решено отказаться от «раскопок».
Другой охотник за нацистами Тадек Тувиа Фридман, возможно, сказал доктору Бауэру, что тот напрасно тратит время, пытаясь найти останки Бормана в Берлине. Ему, напротив, следовало бы искать живого человека в Аргентине. Фридман, польский еврей, в молодости, будучи заключенным, работал на военном заводе в своем родном городе Радом. После войны он отправился в Вену, где самостоятельно принялся искать следы скрывающихся нацистских преступников. Летом 1952 года Фридман эмигрировал в Израиль. Не владея никакими профессиональными навыками и умениями, он пережил довольно трудные времена в новой стране. Он получил место репортера в газете, а также некоторое время проработал мелким государственным служащим. Однако охота за нацистами осталась его главной целью и он открыл в Хайфе свой небольшой частный Институт документации о военных преступлениях нацистов. Фридман собрал довольно внушительное количество информации о скрывающихся нацистах и стал чем-то вроде овода для правительства Израиля, постоянно подталкивая его предпринимать какие-либо действия по делу Эйхмана.
