Екатерина Цимбаева - Агата Кристи
Но главное, интересно то, что молодая женщина, крайне далекая от политики и мировых проблем, нащупала в нем важнейший катализатор беспокойства в Великобритании: зависимость стабильности страны от далекой Советской России. Публикация проекта нереализованного договора стран Антанты с Германией за спиной России даже спустя годы после окончания войны спровоцировала бы взрыв негодования рабочих, что привело бы к общенациональной забастовке и непоправимому подрыву экономической и политической систем. И это верно, будь такой договор реальным. И конечно, вечно актуальна тема преступных ошибок политиков, за которые расплачиваются своими жизнями простые люди, небезразличные к чести родины. Всё прочее в романе стоит списать на законы легкого жанра.
Два следующих романа о Томми и Таппенс не произвели впечатления. Последний роман о них «Врата судьбы» как детектив крайне слаб, но он пронизан автобиографичностью. Это вообще последнее произведение Агаты Кристи. В нем она почти сливается с Таппенс, детство той — это детство Агаты Миллер, дом Таппенс обставлен вещами из незабвенного Эшфилда. Она уже не писала, а диктовала его, и в нем слышится печальный голос старушки, уставшей от зрелища рушащегося вокруг памятного ей мира.
А в раннем искристо веселом и даже легкомысленном романе «Тайна замка Чимниз» отразилась атмосфера беззаботных 1920-х. Там появился суперинтендант Баттл, настоящий полицейский, квадратный и неторопливый, без эмоций и воображения, каким ему и следует быть — и оттого наименее известный из сыщиков Агаты Кристи. В неподобающей его положению почти клоунской роли он выведен и в нелепом продолжении «Чимниза» — «Тайне семи циферблатов», которое, как и «Большую четверку», можно извинить лишь тяжелой жизненной ситуацией писательницы периода развода.
В «Незнакомце в коричневом» родился «сильный и молчаливый» полковник Рейс, воплощавший «секретную службу» и всегда пребывавший на границах империи, особенно когда там неспокойно. Неудивительно, что последний раз он действовал в «Сверкающем цианиде» в 1944 году: после войны последовал столь быстрый крах Британской империи, что Рейс стал бесполезен. В «Картах на стол» (1936) Агата Кристи собрала Пуаро, Баттла, Рейса и миссис Оливер за одним столиком для бриджа, и с тех пор в том или ином составе или порознь они сотрудничали много лет, однако уже не в шпионских драмах, а классических детективах.
Чисто шпионскими по сюжету являются еще «Встреча в Багдаде» (1951), «Место назначения неизвестно» (1955), «Часы» (1963) и «Пассажир на Франкфурт» (1970), в каждом из которых различные главные персонажи. Первые два романа умеренно интересны, причем в «Месте назначения…» тихонько затронута тема Эйнштейна как человека, за чьи открытия… но тсс… тогда об этом охотно судачили. Что касается двух поздних, то оба имеют очень эффектное начало, но слабое продолжение. Перечитав «Часы» внимательно много раз, я так и не смогла уразуметь, чего ради там введены все эти часы. А если читатель не может разобраться в сюжете триллера — виноват автор, а не читатель, поскольку этот жанр не предполагает глубокого вдумчивого осмысления. Все-таки триллеры не принадлежали к сильным сторонам дарования Агаты Кристи.
Ее это не беспокоило.
Во-первых, книги хорошо раскупались. Во-вторых, ничего не зная о шпионаже и даже не замечая его, если сама оказывалась в него втянута, она в полной мере разделяла принцип неоромантической литературы, от которой, собственно, и отпочковался жанр триллера: меньше знаешь — легче пишешь. Издатель из «Неоконченного портрета» поучает героиню относительно изображения корнуолльских рыбаков, о которых та собирается писать: «Пишите о них свою книгу, но только, ради бога, и близко не подходите ни к Корнуоллу, ни к рыбакам, пока книга не будет готова. Вы неспособны сочинять небылицы о том, что знаете, но о том, чего не знаете, — насочиняете превосходно». В жанре классического детектива Агата Кристи умела изображать и среду, которую прекрасно знала, и списывать персонажей с реальных лиц, но это не мешало ей предаваться в триллерах не подкрепленным никакой информацией фантазиям по поводу шпионских страстей и международных заговоров. Те, кто планирует строить или разрушать эти заговоры, романы не читают, а прочие ее не проверят!
5Конечно, всемирную славу Агате Кристи принес жанр классического детектива, где она была и навеки останется подлинной Королевой. Она и сама это понимала, радуясь своей способности написать «запутанную детективную историю со сложным сюжетом, это интересно технически, хотя и требует большого труда, зато всегда вознаграждается» (в прямом и переносном смысле). Но любопытно задуматься, почему ее трон неколебим? Ведь среди ее старших и младших современников насчитываются многие и многие десятки англоязычных авторов детективов! Некоторые из них были довольно известны и популярны до войны или сразу после, но кто о них теперь помнит? Уцелели лишь некоторые, да и те читаются ограниченным кругом ценителей. Одна Агата Кристи остается вне времени и пространства. И не случайно.
Ее произведениям присущ ряд уникальных особенностей. В первую очередь язык, который давно сделал их незаменимым пособием по разговорному английскому для иностранцев. Критики охотно заявляют, что ее язык примитивен, но это неверно. Он не примитивный, он простой — а это совершенно разные вещи. Писать просто — очень сложно! Это не каждому дано, этому даже нельзя научиться, это врожденный дар. Авторы, лишенные этого дара, в попытках писать нарочито просто неизбежно скатываются либо на чрезмерно разговорный, грубый, даже нелитературный жаргон, либо на рубленые фразы без художественных достоинств, либо на лаконичность тона, прославившую Хемингуэя, но читаемую не без труда. Нельзя сказать, что врожденный дар — не заслуга писателя. Достаточно сравнить свободный летящий язык детективов или «Автобиографии» Агаты Кристи с ее же произведениями мистического или психологического характера, чтобы понять, как можно уничтожить собственные достоинства во имя потуг на «литературность».
Ее стиль прост, как и язык. У нее нет всепроникающей иронии, привлекающей, например, в романах Джоржетт Хейер. Почти нет сатирических или комических образов (главное исключение — миссис Оливер). Она не ставит себе и каких-то «сверхзадач»: не поднимает нарочито социальных вопросов, не выступает целенаправленно «за» или «против» чего бы то ни было. Она не следует декларации Дороти Сейерс, согласно которой «ни один литературный жанр не способен продержаться долго, если оторвется от великих вопросов человечества и современных течений литературы. Настало время вернуться к викторианскому характеру детектива, то есть нужно увидеть в нем и социальный, и психологический роман»[11]. Казалось бы, Сейерс совершенно права, — но ее собственный опыт и опыт ее сторонниц Маргарет Эллингхэм, Нейо Марш, Джозефины Тей и других этого не подтвердил. Агата Кристи жестко ограничивает себя узкими рамками жанра, а ее поэтические и психологические сочинения доказывают, что это ограничение сознательное, не от недостатка способностей.
