Генералы Вермахта - "Роковые решения"
Средствами сообщения и связи окруженной армии с внешним миром остались только самолеты и радио. Сначала в котле было три или четыре аэродрома. Вскоре после окружения была установлена работавшая в первое время вполне надежно радиотелефонная связь между генералом Паулюсом и командующим группой армий.
Должна ли 6-я армия выходить из окружения?
Когда 6-я армия была окружена, командующий 6-й армией и командующий группой армий попытались добиться у Гитлера разрешения на прорыв кольца окружения и соединение. С главными немецкими силами, находившимися западнее. Гитлер упорно отказывался санкционировать отступление, для которого уже были разработаны планы с учетом оценки вероятного хода событий. Но теперь обстановка так ухудшилась, что, как полагали Вейхс, Паулюс и командиры корпусов 6-й армии, новые условия заставят Гитлера действовать иначе. Поэтому, не дожидаясь его ответа, командование отдало предварительный приказ, чтобы, как только разрешение на отступление будет получено, выход из окружения начался без всяких задержек.
Но разрешение не приходило. День за днем я убеждал Гитлера разрешить 6-й армии выйти из окружения. Почти каждую ночь мы подолгу обсуждали этот вопрос. Разговоры наши были то спокойными, то язвительными, когда мы оба повышали голос. Если Гитлер кричал на меня, я тоже кричал в ответ: когда он раздражался, это был единственный способ заставить его слушать.
Однажды мне уже показалось, что я добился своего. Гитлер как будто готов был подписать приказ, разрешавший 6-й армии выход из окружения. Все с облегчением вздохнули и принялись за разработку предварительных инструкций. Но когда приказ был представлен Гитлеру на подпись, он долго не подписывал его, а затем сказал мне, что передумал. Все было напрасно: снова придется начинать бесконечные разговоры и споры. Казалось, нервы наши больше не выдержат. Чтобы показать, какая была атмосфера в это время, я остановлюсь здесь на двух особенно важных разговорах, которые я имел с Гитлером. В некоторых местах я постараюсь привести подлинные слова Гитлера и свои.
Первый разговор произошел вскоре после того, как сомкнулись русские клещи. Я попросил диктатора дать мне аудиенцию для продолжительной беседы. Моя просьба была удовлетворена. Гитлер принял меня поздно ночью, и мы разговаривали почти до утра. Я начал с того, что показал Гитлеру на карте точное расположение войск и описал вероятный ход событий. Но тут он прервал меня, сказав, что обстановка не будет развиваться так, как предполагаю я, что ее коренным образом изменит атака танковой дивизии, перебрасываемой с Кавказа, а также ввод в бой новых тяжелых танков "Тигр".
Старая история! С заводов начали поступать первые танки "Тигр", а Гитлер имел привычку каждое новое оружие считать чудодейственным средством. Он считал, что первый же батальон "Тигров" сможет прорвать кольцо русского окружения. Гитлер был прямо-таки опьянен своим планом. Он действительно верил, что стоит ввести один такой батальон, как обстановка у Сталинграда немедленно изменится.
Возбужденный, с горящими глазами, Гитлер пытался заразить меня своим энтузиазмом. Казалось, он жаждал моего одобрения. Я сказал:
— Разумеется, танки "Тигр" имеют высокие боевые качества, и от них можно ожидать многого. Но мы не знаем, как они будут действовать в условиях русской зимы. К тому же они еще не были испытаны в бою. До сих пор в первых боях у новых видов оружия неожиданно обнаруживались дефекты, ликвидация которых надолго затягивалась. Поэтому мы не можем рассчитывать, что "Тигр" с самого начала будет на сто процентов удовлетворительным. Кроме того, "Тигров" еще недостаточно. Возможно, одному батальону удастся прорваться через кольцо русского окружения и установить контакт с 6-й армией, но он, вероятно, будет не в состоянии держать коридор открытым. Кроме того, когда новые танки будут введены в бой, наш основной фронт {В данном случае автор имеет в виду фронт группы армий "Б", откатывавшейся на запад под ударами советских войск (Прим, ред.)} окажется значительно дальше от сталинградской армии, чем сейчас. Таким образом, из-за огромного расстояния, которое танкам придется преодолевать, провести операцию тогда будет гораздо труднее, чем теперь.
Вот то, что касалось танков "Тигр". Я закончил следующими словами:
— Так как операция по деблокированию 6-й армии не может состояться, необходимо отдать этой армии приказ с боем выйти из окружения. Это нужно сделать немедленно, пока еще не поздно.
Я говорил, а Гитлер становился все мрачнее. Он не раз пытался прервать меня, но я не давал ему, так как понимал, что у меня осталась последняя возможность высказать ему все свои соображения. Когда я, наконец, закончил, он закричал:
— 6-я армия останется там, где она находится сейчас! Это гарнизон крепости, а обязанность крепостных войск — выдержать осаду. Если нужно, они будут находиться там всю зиму, и я деблокирую их во время весеннего наступления.
Это была нелепейшая фантазия, и я не мог не возразить:
— Сталинград — не крепость, да и снабжать 6-ю армию просто невозможно.
Гитлер закричал еще яростнее и громче:
— Но Геринг обещал снабжать армию по воздуху!
Теперь и я крикнул:
— Чепуха! Гитлер сказал:
— Я не уйду с Волги! Я громко ответил:
— Мой фюрер, оставить 6-ю армию в Сталинграде — преступление. Это означает гибель или пленение четверти миллиона человек. Вызволить их из этого котла будет уже невозможно, а потерять такую огромную армию — значит сломать хребет всему Восточному фронту.
Гитлер побледнел, но ничего не сказал и, бросив на меня ледяной взгляд, нажал кнопку на своем столе. Когда в дверях появился его адъютант — офицер СС, он сказал:
— Позовите фельдмаршала Кейтеля и генерала Йодля.
До их прихода мы не проронили ни слова. Впрочем, они пришли так быстро, словно ожидали вызова в соседней комнате. Если так, то они, несомненно, слышали наши сердитые голоса через тонкие стены кабинета, а следовательно, были в курсе нашего спора.
Кейтель и Йодль официально приветствовали фюрера. Гитлер продолжал стоять. Он был все еще бледен, но внешне держался торжественно и спокойно. Он сказал:
— Я должен принять очень важное решение. Прежде чем сделать это, я хочу услышать ваше мнение. Эвакуировать или не эвакуировать Сталинград? Что скажете вы?
Начался военный совет, если его можно так назвать. Никогда раньше Гитлер не прибегал к такой форме обсуждения вопросов. Вытянувшись, словно по команде смирно, Кейтель ответил:
— Мой фюрер, не оставляйте Волгу.
