Товия Божиковский - Среди падающих стен
И тут, когда все уже висело на волоске, Сабина что-то шепнула главному бандиту. Он загоготал. Остальные, которым главарь передал слова Сабины, тоже покатывались со смеху. Лодзя не могла понять, в чем дело.
А случилось вот что: Сабина, чтобы спасти внучку, придумала целую историю. Внучка, мол, не виновата, что не знает фамилии бабушки. Тут кроется трагедия семьи. Она, Сабина, никогда не была замужем и взяла девочку на воспитание, когда была уже немолодой. Стыдясь рассказать, что она старая дева, Сабина сказала девочке, что она ее бабушка, назвалась именем несуществовавшего мужа, которое Лодзя и назвала эсэсовцу.
Эта смелая выдумка сразу изменила "ход следствия". Немцы поверили в эту историю. Вот так развлечение: перед ними семидесятилетняя девушка. Опасность на минуту отдалилась. Но Сабина и Лодзя дрожали от страха: а вдруг все откроется. Вдруг эсэсовцы, спустившись в подвал, найдут там не только четырех старух, но всю нашу братию, - и тогда спасения нет.
Но через несколько минут эсэсовцы поднялись наверх и доложили командиру, что не нашли в подвале никого, кроме трех больных старух. Тогда лишь главный эсэсовец объявил нашим женщинам, что жителей Варшавы эвакуировали. Недопустимо, чтобы кто-нибудь оставался в прифронтовой полосе. Сабина и Лодзя начали молить, чтобы им разрешили остаться: они прекрасно понимали, что если эвакуируют старух, то мы теряем надежную маскировку. Но их старания напрасны. Немцы не могут взять в толк, чего эти бабы упрямятся, ведь для их же пользы предлагают им эвакуироваться в окрестности Варшавы. Наконец, немцы заявили, что завтра явятся и увезут всех на тележке.
Когда Сабина и Лодзя спустились в подвал, все мы были как мертвые. Надо бы радоваться успеху счастливой выдумки Сабины, но грусть охватила нас, когда мы вспоминали, что завтра не будет уже никого в первой комнате, и любой случайно забредший сюда немец легко обнаружит нас. А кто позаботится о пище и воде для нас: или не будет уже в этом необходимости? А что будет с нашими хранительницами, которых немцы собираются увезти отсюда? У нас не было никаких иллюзий в отношении того, куда немцы собираются увезти женщин. Их рассказы об окрестностях Варшавы выглядели в наших глазах не чем иным, как очередной немецкой уткой; ведь они не раз вводили в заблуждение свои жертвы перед тем, как уничтожить их. Горе нам: горе тем, кто уезжает, и тем, кто остается.
На следующий день немцы не пришли: было воскресенье. В понедельник явилась полевая жандармерия в сопровождении ксендза, чтобы выполнить приказ эсэсовцев.
Лодзя вышла на рассвете из укрытия. Не желая расстаться с нами, она спряталась в соседнем подвале, думая, что немцы не станут искать ее, но у них были записаны имена и фамилии всех женщин. Увидев, что немцы ищут ее, она поторопилась предстать перед ними, чтобы не дать им обнаружить нас.
Немцы приказали женщинам покинуть подвал, подняться на верх, сесть на телегу. Женщины просили пожалеть их: куда им идти, одна парализована, другая тяжело больна. Они взывали к христианскому милосердию ксендза, но и у него, как и у немцев, сердце - камень.
И вдруг один из солдат сжалился над женщинами. - Оставим их, уйдем, доказывал он своим.
Хорошо, кажется. Но рано радоваться - они ведь могут еще вернуться. Во всяком случае Лодзе нельзя оставаться с нами, она только вышла и успела задвинуть шкафчик, как немцы вернулись.
Теперь уже никакие мольбы не помогли. Улучив минуту, когда немцы вышли из подвала, ожидая наверху, чтобы женщины поднялись вслед за ними, Лодзя подошла к шкафчику, за ним с той стороны стояла Цивья. "Если выйдешь живой из их рук, - шепчет она второпях, - не забудь о нас. Мы будем ждать здесь два дня. Если никто не придет на помощь, уйдем отсюда. Мы оставим тебе записку под кроватью Сабины. Вот тебе немного денег. И будь здорова!"
"До встречи! Будьте здоровы!" - шепчет Лодзя. Слова ее звучат еще в ушах, а с улицы уже доносится шум колес - и телега трогается с места.
ВЕЛИКОЕ ЧУДО
На другое утро, часов в семь, наш чуткий сон был нарушен топотом шагов. Не иначе, как пришли сюда десятки солдат. Шум доносится из всех комнат, со всех сторон, из всех углов, с лестницы, из подвалов нашего и соседних домов.
Шум страшный. Свистят, говорят, стучат Будто банда чертей шумит над нашими головами. Не нас ли они ищут? А может, они случайно попали сюда? Тогда почему их так много и почему так рано? Такого еще не было. А, может, они вернулись после вчерашнего? Тогда зачем их так много? Разве несколько солдат не "справилось" бы с нами?
Все громче стучат сапоги по ступенькам, ведущим в подвал. Мы слышим, как рыщут люди в подвалах, шарят по комнате, где жили женщины, ясно: это не мародеры, это ищут нас. Шаги приближаются к шкафчику, кто-то там стоит и слушает. Потом быстро ушел. Обнаружил, верно, нас, и пошел докладывать офицеру?
Каждый его шаг по лестнице вверх отдается в нашем мозгу: еще несколько минут - и все будет кончено. Мы представляем себе последнюю встречу с немцами, когда они отодвинут шкафчик, маскирующий наше укрытие. Мы уже видели вспышки выстрелов, которыми мы встретим врагов, - и конец этому логову. Но картины эти остались лишь в воображении. А поиски продолжались.
Вдруг мы услышали, что во дворе, недалеко от нашего засыпанного наполовину землей окошка, идет какая-то лихорадочная работа. Копают землю. Страшный взрыв потряс наш домик. Взрывы следуют один за другим. А в перерывах между ними копают землю, стучат по стенам. Они, видно, хотят подкопать дом.
Время от времени мы слышим быстро удаляющиеся шаги. Верно, готовят новые взрывы. Они хотят нас взорвать снаружи, опасаясь встречи с нами лицом к лицу? Но мы отвергаем и это предложение: ведь немцы сами находятся внутри дома. Что же здесь готовится?
Эта странная история длится долго. Ровно в полдень вся эта шваль исчезла, и наступила тишина. Мы вздохнули свободнее. Но только на часок. В час дня они вернулись и работали до пяти вечера. Мы слышали, как сменяют они друг друга: одна группа работает, другая спускается в подвал.
На второй день все началось сначала. В семь утра застучали сапоги, в 12 все затихло, в час работа возобновилась. Оказалось, что все это не имеет к нам никакого отношения. Видно, немцы строят оборонительные позиции где-то поблизости, и наш домик служит им сборным пунктом, а соседние подвалы складами.
Теперь мы поняли весь ужас нашего положения. Немцы могут случайно докопаться до нашего окошка и заглянуть внутрь или, рыская по подвалам, обнаружить нас.
Каждый день они копают все ближе к нашему окошку, которое все больше очищается от засыпавшей его земли. И в нашем укрытии становится все светлей... Чем светлее вокруг, тем страшнее нам.
