Юрий Борев - Луначарский
— «Сатана там правит бал…»
— Вы директор Мариинского театра?
Человек величественно повернул голову, саркастическая улыбка искривила его губы, и, видимо в соответствии с образом Сатаны, мрачно и грозно он забасил речитативом:
— Экскузович правит театром. Он вернется через час. До начала же спектакля Мефистофель примет вас.
У пришедших на лицах отразилось удивление. Узрев его, человек понял, что посетители не приняли предложенную им игру, и уже в совершенно обычной манере глубоким голосом вежливо сказал:
— Я член дирекции театра — артист Шаляпин. Чем могу служить?
Посетитель, вошедший первым, решительно заявил:
— Мы пришли уведомить дирекцию театра о решении Петроградского совета: все имущество Мариинского театра подлежит конфискации. Так сказать, реквизит реквизируется. — Гость весело хохотнул своей остроте.
— Как можно!
— Можно. Конфискованные декорации и костюмы будут распределены между провинциальными труппами и отданы группам художественной самодеятельности.
— Эти костюмы и декорации создавались выдающимися художниками и представляют величайшую ценность.
— Все ценности должны принадлежать народу, а не группе императорских актеров, привыкших обслуживать царей и буржуев…
— Да как вы смеете… Как вы себе позволяете разговаривать?
— Мы представители местных органов советской власти. Это решение одобрено самим руководителем петроградских трудящихся — товарищем Зиновьевым. — При этих словах говоривший показал пальцем на люстру. — Решение полностью соответствует революционным задачам пролетарской культуры… Конфискация будет проведена еще до начала нового сезона.
— Это вздор какой-то. Мы обжалуем это решение.
— Решение советской власти не может отменить даже сам Сатана, которого вы тут выкликаете. Да и вообще, мы тут посоветовались, и у нас складывается мнение, что бывшие императорские театры требуют коренной перестройки и даже закрытия… Все-таки не зря вы назывались императорскими…
Однако величественный человек уже не слушал. Он отвернулся к окну, давая понять посетителям, что аудиенция окончена, и вновь стал полоскать горло. Люди в кожанках потоптались на месте, недоуменно переглядываясь. Потом вновь обрели решительность и зашагали из кабинета.
Узнав от Шаляпина о случившемся, Луначарский принял срочные и радикальные меры. В этом эпизоде он усмотрел угрозу не только Мариинскому, но и всем бывшим императорским театрам. В Москве по инициативе Луначарского было срочно созвано совещание руководителей ведущих театров страны. На совещании решили создать Ассоциацию бывших императорских театров, и 14 июня 1919 года был утвержден проект ее устава. В этом документе, подписанном Ф. И. Шаляпиным, К. С. Станиславским, А. И. Южиным, П. М. Садовским и рядом других выдающихся деятелей театра, говорилось: «Интересы русской культуры требуют ограждения этих театров от всего, что может внести разлад и разрушение в их структуру или провести распыление накопленных художественных, духовных и материальных ценностей. Необходимо бережно и строго охранять их сущность и условия, в которых единственно возможно осуществление их задач».
Вскоре по просьбе Луначарского Ленин принял его вместе с Шаляпиным и директором Мариинского театра Экскузовичем.
— Что у вас приключилось с театрами? — спросил он.
Луначарский выразительно посмотрел на Шаляпина, полагая, что именно его рассказ будет наиболее убедителен. Шаляпин понял этот взгляд и заговорил первым:
— В бывших императорских театрах сосредоточено много знаменитых актеров, множество костюмов и декораций, сделанных по эскизам выдающихся художников. Разрушать это — преступление перед русской и мировой культурой. Художественные возможности наших театров… как бы это вам объяснить… совершенно особые…
— Не беспокойтесь. Я все отлично понимаю… Возвращайтесь в Петроград. Не говорите никому о нашей беседе. Я же употреблю все свое влияние, чтобы ваши опасения были приняты во внимание.
Федор Иванович понял степень занятости этого человека, поблагодарил и откланялся; попрощался и Экскузович. Луначарский же извинился перед своими спутниками и сказал, что ему необходимо на несколько минут задержаться для обсуждения некоторых дел. Он решил использовать ситуацию для разработки важных постановлений по проблемам театра.
— Я прошу Совнарком выделить Наркомпросу деньги для поддержки наших экспериментальных театров. Это театры новые, революционные.
Ленин, схватив суть проблемы, ответил:
— Пусть в это трудное и голодное время экспериментальные театры продержатся на известном энтузиазме. Совершенно необходимо приложить все усилия, чтобы не упали столпы нашей культуры, ибо этого нам пролетариат не простит. Шаляпин прав: нельзя утратить ценности императорских театров, но именовать их следует по-другому. Может быть, академическими? А главное, мы ничего не сможем сделать: ни сохранить ценности, ни руководить театральным делом, если не объединим театры под рукой Наркомпроса.
Через некоторое время Шаляпин сказал Луначарскому:
— Должно быть, влияние у Ленина есть, потому что все костюмы и декорации остались на месте и никто больше их не пытался отнять у нашего театра. Я счастлив, что это дело благополучно решилось.
— Ну вот, и я очень рад. Теперь вы можете работать спокойно.
Однако радость в глазах Шаляпина вдруг погасла, и он устало и печально сказал:
— Ах, Анатолий Васильевич, это очень грустно, что столь занятые серьезным делом люди, как я, вы и даже Ленин, должны заниматься такой чепухой: отменять «реквизицию реквизита». Да это же само собой должно разуметься, что трогать его недопустимо! А тут — какие усилия! Глава правительства должен вмешиваться в такую, по существу, ерунду.
— Все, что мы делаем, — делаем впервые в истории. Поэтому и достижения, и ошибки наши исторически поучительны и нужны будут человечеству. А кроме того, Ленин занимался не столько частным вопросом: кому должен принадлежать театральный реквизит, сколько общим, принципиальным делом — развитием театра в России. Вы скоро в этом убедитесь.
Луначарский выполнил поручение Ленина и подготовил проект постановления. На основе этого проекта 14 августа 1919 года Малый Совнарком решил лучшим театральным коллективам, и в их числе Мариинскому театру, присвоить звание академических. Не прошло и двух недель, и 26 августа Ленин подписал декрет об объединении театрального дела. Этот декрет венчал целый период театральной политики, которую проводил Луначарский в Наркомпросе. Театр становился общенародным, общегосударственным делом. В декрете вопрос, который ставил Шаляпин перед главой Советского государства как частный и касающийся Мариинского театра, решался коренным и глобальным образом: «Всякое театральное имущество (здания, реквизит) ввиду представляемой им культурной ценности является национальным имуществом». В декрете, подписанном председателем Совнаркома В. И. Ульяновым (Лениным) и наркомом просвещения А. В. Луначарским, ставился вопрос об объединении всех театральных организаций и театрального дела. Был организован Центральный театральный комитет во главе с Луначарским, призванный руководить развитием театрального дела в советской России, вести все творческие и репертуарные дела театра, помогать в решении жилищно-бытовых проблем работников сцены, способствовать распределению театральных билетов среди рабочих.
