Стивен Дэвис - Молот богов. Led Zeppelin без прикрас
Группа разбрелась во время месячного перерыва в турне. Роберт приобрел овцеводческую ферму на побережье Уэльса, а Джимми — поместье “Tower House” в лондонском районе Кенсингтон у актера Ричарда Харриса. Пейдж заплатил за все 350000 фунтов, перебив цену Дэвида Боуи. Здание было построено эдвардианским архитектором и украшено великолепной лепниной. Каждая комната являлась отражением какой-то причуды — бабочки, море, астрология. У каждого проходящего по изысканным комнатам и залам возникало отчетливое чувство соприкосновения с эфемерным высшим пониманием. Джимми продолжал жить в Plumpton Place, но скоро новый дом станет главным прибежищем гитариста. Между тем врачи запретили ему касаться гитары в течение целого месяца до полного заживления руки.
6 июля группа опять встретилась в Чикаго для проведения второй части турне, хотя ситуация немного изменилась. Опять последовала угроза смерти в адрес Джимми от психически больного человека, который предупредил, что Пейджу надо беречься, а то его убьют во время гастролей. Джимми вычислил мужчину, которого поместили в психиатрическую больницу. Охрана продожала дежурить у дверей гитариста круглосуточно. «Лед Зеппелин стала мишенью для угроз», — говорит Дэнни Голдберг, — «и все из-за оккультизма и бешеного успеха. Гастроли 1973 года показали, что угрожали именно музыкантам Лед Зеппелин. События были приняты всерьез. Угрозы, однако, не прекращались».
Вернулся и Рой Харпер. «Джимми считал его великим мыслителем и прорицателем» (по словам Дэнни). «К Рою Харперу относились с большим почтением и содержали наравне с музыкантами группы. Но он начал идиотничать. Например, стоял рядом со сценой, держа в руках игрушечную черную резиновую гориллу, которой и потрясал во время выступления Цеппелинов, как будто игрушка являлась волшебным фетишем и приносила вдохновение группе». Так продолжалось на протяжении нескольких концертов, пока роуди Роберта Бенджи Лефевр не сказал Дэнни: «Я не знаю, что там говорят, но этот парень мягко стелит, да жестко будет спать». Неожиданно мыльный пузырь лопнул. Обслуга относилась к Харперу исключительно плохо. Ричард Коул стал хватать поэта за шею, запихивая в машину исключительно предназначенную для надоевших и нежелательных гостей. Окружение группы пополнилось в лице Б.П. Фаллона и бригадой, работавшей над фильмом Джо Массо. Питер звонил режиссеру 3 раза, убедившись, что фильм может быть полезным для группы.
К моменту прибытия бригады киношников Лед Зеппелин разместилась в “Drake” — нью-йоркском отеле на Мадиссон Авеню. Каждый вечер группа со свитой залезала в лимузины и уезжала в аэропорт Ньюарк, где их ожидал The Starship, заправленный и готовый к вылету. В первый день съемок Лед Зеппелин позировала, расположившись на крыльях большого самолета на фоне гигантской надписи “Led Zeppelin” на фюзеляже, а киношники стрекотали и щелкали камерами. В Балтиморе все 25000 зрителей поднялись и зажгли свои зажигалки, приветствуя группу в момент ее выхода на сцену в знак почтения и преклонения перед очарованием и музыкальным единством. Джимми даже замер, наблюдая такое торжество. «Это был миг настоящего волшебства».
Через несколько дней група вылетела в Питтсбург. Дэнни Голдберг уговорил репортера “Playboy” поехать вместе с музыкантами. На борту “Starship” находились Ахмет Эстерган и штук 6 проституток в шелковых костюмах (девчонки были подружками роуди). Великолепное шампанское и очень холодное пиво лилось рекой. Питер Грант, натянувший на свое грузное тело гавайскую рубашку, грозно взирал на ребят из “Playboy” и мужчину из “Daily Express”, которого Дэнни также захватил с собой. Бонзо ругался с мужчиной — сотрудником “Playboy”, так как журнал не уделил должного внимания деятельности Лед Зеппелин. Роберт заигрывал с одной журналисткой. «Увижу тебя позже … без одежды», — сказал он. Автомобиль с музыкантами конвоировал эскорт полиции с включенными сиренами. Из аэропорта направились на стадион "Pirates". Сцена-платформа была установлена на высоте шести метров в центре поля для игры в бейсбол. Джимми одет в белый х/б костюм и черную майку, на плече висела красная “Gibson”, а губы надуты. Весь концерт он обстреливал публику буги, извлекая странные звуки из терамина, сходные с завыванием сирен марсианской полиции. Роберт был в своих обычных плотно обтягивающих тело джинсах, а открытая жилетка предлагала взору обнаженную грудь. Он расхаживал с важным видом и постоянно прихорашивался, шевелил губами и выпячивал грудь, блестящую от пота. Он трясся и опускался на сцену, охорашивался в показушной позе и отбрасывал назад волосы, как некий хиппи Иисус. Густая июльская жара превратила концерт в баню. Лампы, установленные на сцене мигали всевозможными цветами — шафрановый, светло-вишневый, индиго, аквамарин и изумруд. В заключении “Whole Lotta Love” — старого испытанного боевика Лед Зеппелин выпустили двести белых голубей. За сценой Ричард Коул теснил журналиста “Playboy”, а затем вообще сбросил его со сцены. Когда шоу закончилось, а первые фаны направились к машинам, Лед Зеппелин уже была на борту “Starship”, отлетавшего в Нью-Йорк.
Время шло быстро и длинное, изнурительное турне близилось к своему завершению. В Бостоне цеппелиновские роуди схватились с группой наемников профсоюза водителей грузового транспорта, которая неожиданно появилась за сценой в парке и попыталась скинуть группу со сцены. Питер Грант и его армия прогнала молодчиков, предварительно разбив в кровь их физиономии. Гастроли закончились тремя концертами в нью-йоркском “Maddison Square Garden”. Отель “Drake” превратился в гнездо хаоса. Люкс Ричарда Коула был набит друзьями, выпрашивавшими билеты, журналистами, группи, продавцами редких гитар и всевозможными дилерами. Телефоны раскалялись добела с просьбами об интервью. Наконец-то средства массовой информации обратили внимание! “Rolling Stone” предложил большие публикации, если Пейдж и Плант дадут интервью, но дело не выгорело. Все предложения телевидения были также отклонены. Лед Зеппелин гордилась тем, что все это она отложила!
Роберт забрел в люкс Коула в поисках пива и билетов для своих бирмингемских друзей. Потом появился Пейдж — бледный, похожий на привидение, в черном вельветовом костюме. Он выглядел крайне истощенным. Раненая рука еще беспокоила, и требовались большие усилия воли, чтобы заставить себя играть на гитаре по 3 часа в день. Да и последние 2 недели были омрачены угрозами. 2 недели Джимми почти не спал, поддерживая себя допингом, выпивкой и гамбургерами. В день первого нью-йоркского концерта его автомобиль занесло на ворота зала, когда длинноволосый парень бросился на капот машины, закричав: «Джимми, Иисус рядом!» Полицейские схватили парня, и как следует отдубасили. Репортеру Джимми прошептал: «Мы все ужасно износились. Еще немного — и боюсь, что не смогу восстановить силы».
