Фрэнк Абигнейл - Поймай меня, если сможешь
— Я всё равно останусь твоим другом, Фрэнк, и надеюсь, что ты и дальше будешь помогать папе в делах, но я хочу бросить кочевую жизнь, а ты нет. Я встретила другого, он пилот Air France, и мы очень серьёзно подумываем о совместном будущем.
Я заверил её, что прекрасно всё понимаю, а на деле испытал некоторое облегчение. И заодно подтвердил, что отец её будет по-прежнему получать «заказы» Pan Am, хотя тут я как раз соврал. Меня начали терзать угрызения совести из-за беспринципного использования папаши Лавалье, и я решил больше не делать его пешкой в своих грязных гамбитах. Тем более, он уже обеспечил мне арсенал, вполне достаточный, чтобы опорожнить хранилища десятка банков, если бы я пустил в ход все запасы.
Свое турне по Европе мы с девушками завершили в Копенгагене, где я посадил их на самолёт до Аризоны, отправив обратно в Штаты с охапками роз и цветистой напутственной речью, призванной развеять подозрения, которые могут возникнуть в их умах в ближайшие недели.
— Сохраните свою форму, удостоверения и корешки чеков (обналичив чек, я всегда возвращал корешок), — внушал я. — Если компания пожелает получить форму и удостоверения обратно, с вами свяжутся. Что касается трудоустройства, просто возвращайтесь к учёбе, потому что на постоянную должность без образования вас не возьмут, а после с вами свяжется представитель компании. Вероятно, уже не я, потому что мне приказано вернуться за штурвал. Но, надеюсь, в конце концов все вы снова попадёте в мой экипаж, потому что этим летом провёл с вами чудесное время.
В общем, я действительно провёл чудесное время. Если девушки и добавили мне седых волос, то заодно добавили мне зелёных бумажек, даже не ведая о том. В итоге что-то около трёхсот тысяч долларов.
На самом деле, Pan Am действительно связалась с девушками. Целых три месяца получая нескончаемый поток фотографий из десятков европейских городов, сплошь с одними и теми же девушками в нарядах стюардесс Pan Am, рекламный отдел Pan Am затеял расследование. В конечном итоге дело легло на стол к О'Рейли, а он ловко в нём разобрался и довёл до сведения руководства компании — и девушек тоже.
Как я понимаю, все восемь приняли известие стойко, хотя не обошлось без некоторых красочных и недвусмысленных выражений.
Расставшись с девушками, я пробыл в Европе ещё месяц-полтора, потом вернулся в Штаты, где несколько недель кочевал, как цыган, ни разу не задержавшись на одном месте более двух-трёх дней. На меня снова напала тоска, я стал нервным и раздражительным, и сознание, что, может статься, я навечно обречён на скитания, как лисица, за которой свора идёт по пятам, тяжким грузом легло на душу, сказываясь на моём рассудке.
Махинации с чеками я практически прекратил, опасаясь, что ищейки где-нибудь неподалёку, и не желая давать им свежий след. Лишь изредка я ощущал вызов, побуждавший меня проявить свою преступную изобретательность.
Один такой случай произошёл в большом городе Среднего Запада. Только-только прилетев, я наслаждался ланчем в ресторане аэропорта, когда моё внимание привлекла беседа в соседней кабинке между пожилым мужчиной с каменным лицом и очень молодым человеком, пресмыкавшимся перед ним, — очевидно, его сотрудником. Из разговора я понял, что пожилой — банкир, направляющийся на съезд в Сан-Франциско и явно рассчитывающий, что в его отсутствие банк продолжит зарабатывать деньги. Держался он холодно, сухо и надменно, откровенно гордясь своим высоким положением, а когда его вызвали по интеркому аэропорта, я узнал его имя: Джаспер П. Финансон.
В тот же день я аккуратно покопался в прошлом Джаспера П. Финансона, воспользовавшись библиотекой местной газеты. Дж. П. Финансон был выдающимся человеком в местных кругах, финансовым магнатом, своими трудами выбившимся из низов. Начинал он в своём банке кассиром, когда активы финансового учреждения не превышали пяти миллионов. Теперь он поднялся до президента, а активы банка превысили сто миллионов.
На следующий день я провёл в банке рекогносцировку. Новое здание, всё ещё хвастающееся расширением на транспаранте в большой витрине. Внутри просторно и хорошо. Кассиры с одной стороны, столы младших служащих расставлены вдоль противоположной стены. Старшие сидят в светлых кабинетах со стеклянными стенами. Кабинет Финансона на третьем этаже. Дж. П. Финансон явно против панибратства с подчинёнными.
Взяв напрокат машину, я уехал в скромный городишко в 280 километрах от этого и открыл чековый счёт на десять тысяч по поддельному банковскому чеку. Потом, вернувшись в город Финансона, на следующий день посетил его банк. Вообще-то деньги меня в этой афере не очень-то интересовали. Манеры Финансона подействовали мне на нервы, и хотелось сбить с него спесь.
Входя в банк, я был истинным воплощением влиятельного бизнесмена: серый костюм-тройка, туфли «Балли» из аллигатора, начищенные до зеркального блеска, галстук «Каунтис Мара», тонкий и элегантный кожаный портфель.
Спутник Финансона из аэропорта оказался одним из младших служащих. Стол у него был чистым и опрятным, табличка с именем сверкала новизной. Бесспорно, только что получил повышение. Я опустился в кресло перед его столом.
— Да, сэр, могу ли чем-нибудь помочь? — справился он. Моя одежда и рафинированные манеры явно произвели на него впечатление.
— Вообще-то, можете, — небрежно бросил я. — Я Роберт Лиман из Джанкшена, и мне нужно обналичить чек, причем на довольно солидную сумму. Все нужные документы у меня при себе, можете заодно позвонить в мой банк для подтверждения, но вряд ли это потребуется. Дж. П. Финансон со мной знаком, он и подтвердит надёжность чека. Можете позвонить ему. Да нет, я сам позвоню, мне всё равно нужно с ним поговорить.
Не успел он и слова сказать, как я потянулся через стол, снял трубку его телефона и без запинки набрал внутренний номер Финансона. Ответила мне его секретарша.
— Да, мистера Финансона, пожалуйста… Нет? Ах, да, он же говорил на прошлой неделе, а у меня как-то вылетело из головы. Ладно, послушайте, тогда скажите ему, когда вернётся, что забегал Боб Лиман, и скажите, что мы с Джин ждём не дождемся их с Милдред в Джанкшене, чтобы поохотиться. Он знает, о чём я… Да, спасибо.
Брякнув трубкой о рычаг, я встал, недовольно скривившись, с горечью бросил:
— Видно, сегодня не мой день. Мне очень нужны наличные. А в Джанкшен и обратно ко времени сделки никак не успеть. Что ж, желаю здравствовать, сэр, — и начал было поворачиваться, когда молодой служащий остановил меня.
— Э-э, а на какую сумму вы хотели обналичить чек, мистер Лиман?
— Довольно солидную. Мне нужно семь с половиной тысяч. Считаете, что можете уладить это дело? Могу дать вам номер моего банка в Джанкшене. — Не дожидаясь ответа, я опять опустился в кресло, молниеносно выписал чек на 7 500 долларов и вручил ему. Как я и предполагал, он и не подумал позвонить в банк в Джанкшене. Встав, он повернулся к одному из стеклянных кабинетов.
