Мишель Хоанг - Чингисхан
Еще и сегодня поражает тактическая ловкость Чингисхана, который почти повсеместно сумел захватить врасплох противника на его собственной территории, став хозяином положения. Китайские источники дают нам мало сведений об отсутствии инициативы у стратегов рузгенов и о некомпетентности цзиньского руководства, но достоверно известно, что потери со стороны китайцев и рузгенов были ужасны. Китайский историк Ван Гуовэй утверждает, что Цзини понесли такие потери в самом начале конфликта, что потом уже были неспособны выставить достаточное количество солдат, чтобы бросить их в важные операции в открытом поле. Это кажется преувеличением, так как немного позже цзиньские власти сумели набрать новые войска, достаточно многочисленные.
Главными причинами поражений Цзиней были, прежде всего, трагическая неопытность генерального штаба, его нерешительность и медлительность. Среди высшего военного командования рузгенов были способные люди, например, те, кто победил южную династию Сун, но в 1211 году их нигде не видно. Кроме того, рузгены, кажется, недостаточно используют конных лучников в большинстве операций против кочевников, которые именно их превратили в своего «боевого коня».
В других боях координация между этой самой кавалерией и пехотой плохо обеспечена, что приводит к трагедии: всадники топчут собственную пехоту, приняв ее за противника, как во время битвы, проигранной Гу Ша в верховьях Янхэ.
Однажды придя к власти, рузгены, эти бывшие тунгусские кочевники, победившие китайцев благодаря своей решительности, поступили так же, как многие другие завоеватели: они погрязли в изнеженности и удовольствиях жизни Двора. Конечно, их правители не задумывались над китайской поговоркой, в соответствии с которой «сила стрелы, выпущенной из мощного лука, слабеет на излете».
В серьезном кризисе, переживаемом Цзинями, ищут виновных. После каждого поражения летят головы. Каждое заседание министерского совета превращается в арену борьбы оружия с тогами. Но, как очень часто случается, меч одерживает победу над скипетром. Один из генералов, Ве-ньян Гуша, тайно готовит заговор и приходит к власти, убив законного государя. Вместо слабого принца Вэя по ступеням трона восходит в августе-сентябре 1213 года новый человек: Утубу.
Глава X
ОСАДА ВЕЛИКОЙ СТЕНЫ
Могила Юэ Фэя[21] заросла густой травой.
Мрачным осенним днем там кажется,
что каменные звери грозят безмолвно.
Государь и его министры отступили за реку
на юг, слишком быстро оставив добрую
плодородную землю.
Старики с центральной равнины
Хотели бы вновь увидеть императорские
знамена.
Но, увы! — слишком поздно, — мертв герой.
Страна без поддержки раскололась посредине.
Не читайте моих стихов Западному озеру:
Ни воды, ни горы не вынесут их грусти.
Чжао Менфу (1254–1322)Получив известие о дворцовом перевороте, потрясшем династию Цзинь, Чингисхан не замедлил отреагировать: во главе трех армейских корпусов он предпринимает поход, который нанесет решительный удар по новому правительству императора Утубу. Поскольку он по-прежнему не в состоянии захватить имперскую столицу Пекин, хан разворачивает под ее стенами заслон из войск, чтобы перекрыть выход из нее и помешать подходу возможного подкрепления. Затем он начинает спускаться к югу от Хэбэя и Шаньдуна, по направлению к Хуанхэ, Желтой реке.
Струя свои живительные воды, Желтая река, колыбель китайской цивилизации, в течение тысячелетий наносила богатейшие отложения лесса, которые люди упорным трудом превратили в плодородные земли. Пока хватает глаз, простираются шахматные доски полей, возделанных трудолюбивыми китайскими крестьянами. Там, на этой коричневатой земле, фермеры разводят свиней и птиц, выращивают просо, сорго, сезам, сою, когда они не задавлены налогами и бурные разливы реки не смывают урожай, а иногда даже целые деревни. В этом бассейне Хуанхэ живет многочисленное население, в отличие от севера, где колонисты поднимают целинные земли.
Кочевники поражены этой природой, разбитой на квадраты, одомашненной, очеловеченной. Земля, которую топчут их кони, кажется им изнасилованной, а люди, живущие на ней, загнанными в стойла подобно скоту. Немногие из них способны понять оседлый образ жизни. Вооруженные эскадроны Чингисхана разоряют земли, жгут посевы, чтобы вернуть возделанные земли в их природное состояние. Необратимые разрушения, систематический грабеж: как в начале XIII века кочевники-скотоводы могли щадить жизнь и имущество китайцев и рузгенов, подвергшихся влиянию китайцев, — этих людей, чья история, язык, чьи обычаи были им незнакомы, людей, которые, укрывшись за городскими стенами, только и делали, что осыпали их стрелами? Захватчики — в завоеванной земле, иначе говоря, на вражеской территории. Ведя яростные бои, они постоянно, месяцами сталкиваются со смертью. И эту столь привычную смерть они сеют вокруг непринужденно, часто по необходимости, иногда с удовольствием, в каком-то опьянении, потому что она бродит рядом и подстерегает каждого, — как будто бессознательно они пытаются отогнать ее от себя.
Вести о катастрофе нашествия чаще всего приносит молва. В деревнях появляются китайские солдаты — дезертиры, раненые, в поисках еды или пристанища. Офицеры, занятые рекрутским набором, расставляют охрану в селениях, в целых уездах, чтобы мобилизовать крестьян силой. Для последних война стала еще одним бедствием. Генералы заняты только стратегическими объектами, а не защитой их земель. Отсюда — трагедия исхода земледельцев, изгнанных из своих деревень, скитающихся со своей детворой, устраивающихся в надежде на иллюзорную защиту у наружных стен городов, охраняемых гарнизоном.
Оставив позади Пекин, захватчики вскоре спускаются к югу от Хэбэя и доходят до провинции Шаньдун, туда, где течение могучей Хуанхэ разветвляется, где ее рукава, периодически меняющие русло, трудно сделать судоходными. Хан и его люди приближаются к Цзинани, торговому городу, окруженному озерами, источниками, лесистыми горами, которые превратили его в курорт для знати. Монголы дошли до низменности, где земли изрезаны реками, переход через которые часто затруднен отсутствием мостов. Тогда принимаются за деревни, врываются в села, чтобы захватить пленных. Крестьяне, не умеющие владеть оружием, позволяют угонять их как баранов и счастливы еще, если не опустошили их бедные фермы и не увели их жен и дочерей. Кочевники используют их в качестве носильщиков, чернорабочих. Их заставляют чинить мосты, повозки, кормить животных. В течение всего лета 1213 года орды кочевников проходят по целым областям, сея мрак смерти и отчаяния.
