Михаил Фомичёв - Путь начинался с Урала
— Гляжу, вот в этом доме горит свет. Думаю, а кто же там? Открыл дверь и ахнул. Фашисты женщину зарезали.
Мы вошли в коттедж. На полу полураздетая женщина, в груди ее торчит длинный нож. Возле женщины сидит девочка трех-четырех лет. Увидев нас, она закричала в отчаянии. Кто-то ласково обратился к ней, протянул руки. Девочка заплакала, прижимаясь к безжизненному телу зверски убитой матери. Прибежали соседи. Старый поляк подошел к девочке.
— Ядвига, — позвал он и взял ребенка на руки. И, обращаясь к нам, пояснил: — Это семья пана Казимира. Германцы зло надругались.
— Мы им за все отомстим, — сказал Богомолов. Я первым вышел на улицу. Неожиданно раздалась пулеметная очередь. Стоявший рядом со мной гвардии рядовой Мальцев схватился за грудь. На снегу появились красные пятна.
— Куда ранен? — спросил я бойца, поддерживая его под руки.
Автоматчик Мальцев ответить не успел: он скончался. Ко мне подошел комбат Старостин и доложил:
— Убит командир взвода Касымов. Мы потеряли отважного командира, храброго коммуниста, — едва сдерживая слезы, промолвил он.
В садике, среди оголенных вишен, хоронили мы Касымова и Мальцева.
— Простите, дорогие друзья, что не уберегли вас. То, о чем вы так мечтали, верим — сбудется. Мы дойдем до Берлина. Спите вечным сном, отважные гвардейцы, — сказал над братской могилой начальник политотдела Богомолов.
— Вы много заслужили, храбрые из храбрейших, у нас нет времени, чтобы похоронить вас с воинскими почестями, но мы вас не забудем, — дрожащим от волнения голосом произнес гвардии майор Старостин.
Над могилой вырос холмик.
Бой продолжался. Враг начал спешно отходить на северо-запад, в сторону города Лодзь. И я торопил челябинцев. Надо было выиграть время, не давая врагу опомниться, бить его, преследовать, с ходу уничтожать подходившие резервы.
По сторонам — лесные массивы. Высланный вперед разведдозор во главе с гвардии старшим лейтенантом Петуховым где-то в пяти — семи километрах от нас. Петухов — штабной работник, но я его уже вторично послал в разведку. Он хорошо ориентируется на местности и читает топокарту. Хитер и смекалист. Может под носом у противника незаметно пройти.
— Иду на Злочев, — хрипит в шлемофоне голос Петухова. — Уже в триплексах показались крутые берега Варты. Будем искать брод до вашего подхода.
Только я закончил разговор с Николаем Ивановичем, как Колчин передает мне микротрубку.
— Где находитесь? — спрашивает комкор.
Называю координаты:
— К Варте подходим, напротив Злочева.
— Опаздываете, Фомичев. Свердловчане уже на западном берегу. Ведут бой за Буженин. Только что доложили. Так что поворачивайте на север и переправляйтесь на участке Свердловской бригады.
Форсирование реки — нелегкое дело. Мы не стали рисковать и поддались соблазну: как-никак переправа уже обеспечена.
Повернули на север. Через полчаса Петухов радирует:
— Вижу целехонький мост. Но перед ним расставлены фашистские танки и орудия.
— Это наши, не путайте.
— Товарищ комбриг, мне же ясно видны белые кресты на танках, а возле орудий фигуры немцев.
Я выехал вперед. Остановились на опушке леса. Метрах в пятистах виднелись танки. Чьи они? Вскинул бинокль. В самом деле, немецкие — полосатые, с крестами на башнях. Немцы чем-то встревожены. Они скрытно передвигаются, жерла орудий направлены на восток.
— Вы правы, Петухов. Не пойму одного: где же свердловчане?
Принимаю решение: внезапно атаковать неприятеля.
— Ваше дело, Петухов, к мосту прорваться. Головой отвечаете за его сохранность. Иначе Варту не преодолеем.
Заговорили наши пушки. Танки стремительно помчались к вражеским огневым позициям. Гитлеровцы не успели, как говорят, и глазом моргнуть. Загорелась одна, вторая пантера.
От опушки к мосту вела прямая дорога. По ней помчался экипаж танка, в котором находился Петухов. За ним — танк Бирюкова. Рота Любивца уже утюжит немецкие траншеи, танки Акиншина подминают прислугу орудий.
Хорошо видно, как передняя тридцатьчетверка ворвалась на мост. Ее поддерживала огнем батарея 76-миллиметровых пушек. У моста огневую позицию занял танк Бирюкова. Еще два орудия оставили мы здесь для охраны.
На левом берегу — город Буженин. Туда уже ворвались танки первого батальона с десантом на броне. Комбат Егоров радирует: На улицах завалы, противник ведет огонь. Отвечаю ему радиограммой: Обходите завалы, быстрее выдвигайтесь на западную окраину.
После ожесточенной схватки, длившейся несколько часов, батальоны бригады во взаимодействии с 61-й гвардейской Свердловской танковой бригадой полностью освободили город.
Искусно проведенный маневр позволил нам избежать лишних потерь, захватить мост через реку Варту, сохранить город от разрушения. В этом бою погиб заместитель начальника оперативного отделения штаба капитан Гаськов, которого в бригаде очень любили.
В небольшой роще мы остановились на короткий отдых. Люди заметно устали, но виду не подавали. Собравшись в кружок, они вели задушевные разговоры, курили, угощали друг друга трофейным шоколадом.
И не только люди — машины устали. Черные, покрытые грязью танки и приземистые самоходки остывали, медленно отдавая тепло земле, превращая снег в грязь.
А в высших штабах уже намечались новые маршруты. Я мысленно видел — весь удар направляется в самое сердце Германии. Пройдет еще день-два, и мы ступим на вражескую территорию, а там недалеко и Берлин. Главное — не терять времени. Наши танки, совершая обходные маневры, опережают отступающего противника. Фашисты никак не поймут наших замыслов. Они не успевают оседать на промежуточных рубежах, мечутся от одной бреши к другой.
Начальник штаба Баранов лукаво мне подмигивает:
— Здорово мы сегодня ошарашили гитлеровцев. Через открытую дверь автобуса доносится команда Смирно!.
— Лелюшенко к нам приехал, — говорит Богомолов. Я спешу навстречу командарму.
— Товарищ генерал, шестьдесят третья гвардейская Краснознаменная Челябинская танковая бригада, овладев городом Буженин, готовится к новым боям…
Генерал смотрит на меня удивленно.
— А где подполковник Зайцев? Ведь он доложил, что его бригада ведет бой за город…
Я уточнил: наша бригада начала бой на юго-западной окраине Буженина, а 61-я Свердловская бригада еще утром подошла к нему. Василий Иванович Зайцев, назначенный вместо погибшего Н. Г. Жукова, объективно доложил: танки ворвались в город. Но тут свердловчане, встретив сильное огневое сопротивление противника, вынуждены были принять тяжелый бой. Воспользовавшись тем, что противник все свои силы сосредоточил против бригады В. И. Зайцева, мы атаковали гитлеровцев во фланг, опрокинули их боевые порядки и с ходу овладели городом.
