Хью Тревор-Роупер - Последние дни Гитлера. Тайна гибели вождя Третьего рейха. 1945
Но почему, спросите вы, Борман так легко добился успеха? Почему Гитлер с такой готовностью поддался на явные инсинуации? Разве не сам Гитлер уполномочил Геринга принять власть и использовать ее авторитет для переговоров с союзниками? Для начала мы можем предположить, что свидетели исказили смысл слов Гитлера. Но эти свидетельства выдерживают самую строгую проверку. Пять дней спустя Йодль повторил свои слова, сказанные Коллеру в ту ночь[171], а через полгода они были независимо подтверждены показаниями Кейтеля. Но, может быть, Гитлер забыл о своих собственных словах или не захотел их вспоминать? Или он вложил иной смысл в слова, которые его слушатели восприняли слишком буквально? Истина находится, как обычно, где-то посередине.
Слова всегда играют одну из двух ролей: либо они служат для выражения идей и мыслей, а иногда служат лишь для выражения настроения. Если в минуту отчаяния человек говорит, что хочет умереть, то не всегда его следует понимать буквально; вполне возможно, что в тот момент острого отчаяния слова Гитлера, истолкованные слушателями как выражение его намерений, были на самом деле всплеском чувств, или, по крайней мере, он сам так их толковал, если вообще их помнил; причем в данном случае не имеет значения, забыл ли он их или просто отказывался признать, что он их произносил. И это не единственный случай, когда он отказывался от того, что говорил в ту ночь. Дело, возможно, было в том, что в тот вечер он полностью и окончательно отказался от контроля над вооруженными силами. Несмотря на все протесты Кейтеля и Йодля, он настаивал на том, чтобы они взяли руководство войсками в свои руки, и только в ответ на их повторные протесты он отправил их к рейхсмаршалу. Но, однако, четыре дня спустя, не объявляя об этом особо, Гитлер снова взял в свои руки командование и начал издавать приказы, как будто ничего не произошло. Когда Геринг в Нюрнберге пытался реабилитировать себя в глазах нацистов и предстать паладином движения, всем было понятно, что он пытается оправдаться, представив дело так, словно его смещение было следствием технической ошибки. Правда, Геринг так и не объяснил, почему эту техническую ошибку преднамеренно использовали, с удовольствием с ней смирились и не собирались исправлять. Падение Геринга объясняли той неосторожной радиограммой, но в действительности фундаментальная причина была иная: вина Геринга в развале военно-воздушных сил[172].
В четыре часа утра 24 апреля Шпеер навсегда покинул бункер Гитлера. Риббентроп ушел еще раньше и тоже не вернулся. Йодль и Кейтель в последний раз были в бункере 23 апреля. Побывал в бункере и фельдмаршал Шернер. В течение двух дней Гитлер упорно противостоял всем попыткам переубедить его. Время неумолимо шло к развязке. Русские армии почти полностью замкнули кольцо вокруг Берлина; было ясно, что скоро все пути в Берлин и из Берлина, кроме воздушных, будут перерезаны. Тем не менее делались последние попытки убедить Гитлера покинуть бункер. 24 апреля была получена телеграмма от Шернера, который убеждал Гитлера оставить Берлин и присоединиться к его армейской группе, которая занимала позиции в горах Чехии. Гитлер снова ответил, что будет до конца защищать Берлин или умрет там[173]. В тот же вечер гаулейтер Вегенер, которого Дёниц назначил ответственным за гражданское население северных регионов, столкнувшись с надвигавшейся бедой невиданных масштабов, попытался добиться изменения берлинской политики. Он позвонил в бункер. Не санкционирует ли фюрер капитуляцию на Западе и переброску войск на Восток с тем, чтобы избежать разрушений на обоих флангах? Он взывал в пустоту. Гитлер не желал избегать разрушений; именно разрушения он жаждал – и чем больше, тем лучше – для того, чтобы пожарища служили отсветами его нордических похорон. «Было страшно слышать, – пишет Шверин фон Крозиг, – как ни один совет, ни один довод разума, никакие призывы к сочувствию страданиям нашего несчастного народа не могли пробиться сквозь стены, воздвигнутые фюрером вокруг своей веры, стены, за которые никому не было позволено заглянуть. Но, кто знает, может быть, за этими стенами не было ничего, кроме непомерного болезненного упрямства заблудшего духа, приносящего все в жертву собственному «я»?» Бывший студент колледжа Родса не пытается ответить на этот вопрос. Несомненно, он полагал, что одна лишь его постановка поразит воображение потомков глубиной философских рассуждений.
Таким образом, к 24 апреля Гитлер отклонил все попытки повлиять на его решение, которое он окончательно принял после обычных для него колебаний. После этого никакого смысла в дальнейших попытках уже не было, так как русские полностью окружили Берлин, и вырваться из него можно было теперь только по воздуху, а этот путь был сопряжен с большой опасностью. Период кризиса и принятия решений миновал; началась осада бункера.
ПЛАН БУНКЕРА ИМПЕРСКОЙ КАНЦЕЛЯРИИ
1 – 4. Diiättküche (кухня и подсобные помещения)
5 – 6. Чуланы
7 – 8. Комнаты для прислуги
9 – 12. Комнаты Магды Геббельс и ее детей
13. Распределительный электрический щит
14. Туалеты
15. Личный туалет и ванная Евы Браун
16. Гардеробная Евы Браун
17. Спальня и гостиная Евы Браун
18. Кабинет Гитлера
19. Прихожая апартаментов Гитлера
20. Спальня Гитлера
21. Комната совещаний ставки
22. «Собачий бункер» или комната охраны
23. Аварийная дизельная электростанция
24. Телефонный узел и караульное помещение
25. Узел экстренной телефонной связи и коммутатор
26. Гостиная
27. Спальня Геббельса (бывшая спальня Мореля) 28 – 29. Комнаты Штумпфеггера 30. Прихожая и гардеробная
Глава 5
Осада бункера
25 – 28 апреля
24 апреля, после отъезда Шпеера, последнего случайного посетителя бункера, все остальное время – если не считать двух неожиданных паломников из внешнего мира – состав действующих лиц последнего акта трагикомедии оставался неизменным. Их, впрочем, было немного. В бункере фюрера находились: Гитлер и Ева Браун; Геббельс (занявший освободившиеся апартаменты Мореля) с женой, детьми и адъютантом, гауптштурмфюрером Швегерманом; доктор Штумпфеггер; штурмбаннфюрер Хайнц Линге, камердинер Гитлера; штурмбаннфюрер СС Отто Гюнше, его адъютант и неотступная тень; два его секретаря – фрау Кристиан и фрау Юнге; а также фрейлейн Манциали – повариха, готовившая для Гитлера вегетарианские блюда. Кроме того, были и другие персонажи, жившие в других бункерах и от случая к случаю появлявшиеся в бункере фюрера. Чаще всего Гитлера посещали, конечно, Мартин Борман со своим помощником штандартенфюрером СС Цандером и секретарем фрейлейн Крюгер; генерал Кребс, его адъютант майор Фрейтаг фон Лорингхофен с ординарцем ротмистром Больдтом; генерал Бургдорф с помощниками полковником фон Беловом, подполковником Вайсом и майором Иоганмайером; начальник Берлинского гарнизона генерал Вейдлинг; два пилота Гитлера группенфюрер Баур и штандартенфюрер Беетц; комендант имперской канцелярии бригаденфюрер Монке; руководитель гитлерюгенда Артур Аксман, подопечные которого обороняли позиции в городе[174]; Вернер Науман, помощник Геббельса из министерства пропаганды; Хайнц Лоренц из пресс-службы, доставлявший в бункер новости; бригаденфюрер Раттенхубер, глава службы безопасности Гитлера, и его заместитель, штандартенфюрер Хёгль; офицеры эсэсовской охраны; а также офицеры связи – адмирал Фосс, группенфюрер Фегеляйн и посланник Вальтер Хевель, представлявший Дёница, Гиммлера и Риббентропа. Одиннадцать из этих людей были захвачены в плен и допрошены британскими и американскими властями[175]; показания этих людей, дополненные показаниями менее значимых свидетелей, включая охранников, водителей, секретарей, вестового, случайную посетительницу и портного, подтвержденные документами и дневниками, а также захваченными телеграммами, позволили пролить некоторый свет на темный период последних дней жизни Гитлера в бункере.
