Венди Холден - Дети лагерей смерти. Рожденные выжить
В подъезжавшем к городу поезде находились малыш Макс Фридман с тощей матерью Рахель, Приска, пытавшаяся накормить грудью бледную Хану, и Анка, горячо молившаяся о том, чтобы не родить в ближайшее время.
В субботу 21 апреля генерал Эйзенхауэр объявил о надвигающейся атаке на Пльзень, и поезд вынужден был тронуться в направлении, по которому не проезжал еще ни один заключенный. Под проливным дождем поезд тяжело проследовал в город Горни-Бржиза (переименованный нацистами в Обер Биркен), где живой груз перешел в юрисдикцию городского старшины Антонина Павличека.
Седовласый отец двух детей, заведовавший станцией с 1930 года, Павличек гордился тем, что всегда точен как часы, и исправно исполнял все обязанности перед станцией и 3 000 жителей города. Он был известен своими педантичными записями в станционном журнале. Под началом Павличека служили несколько человек, а горожане ценили его за ответственность и твердый характер.
Горни-Бржиза, где единственным на весь город производством был каолиновый завод, почти не пострадал во время боевых действий. Пятерых евреев, которые там проживали, отправили в концентрационные лагеря в самом начале немецкой оккупации, у местных подростков были претензии к членам гитлерюгенда, но жизнь города по большому счету не изменилась с приходом нацистского правления. Западная богемская фабрика каолина и шамота, основанная в 1899 году, оставалась под руководством чехов. В год они добывали до 40 000 тонн каолина и производили 22 000 тонн керамических изделий, шамота и кварца, в основном на экспорт. На производстве работали партизаны, которые привлекли нежелательное внимание нацистов из Пльзеня (после чего агитаторы навсегда исчезли), но помимо этих событий жизнь протекала, как и в довоенное время.
Из-за частых воздушных рейдов на Пльзень и прилежащие территории Павличек внезапно осознал, что под его ответственностью находится одна из самых загруженных развязок железной дороги. 12 апреля в Горни-Бржизу прибыл поезд, в котором находились советские коллаборационисты из вооруженных сил Комитета освобождения народов России (также известные как «власовцы» – в честь генерала Красной армии Андрея Власова), которые привели за собой огонь Антанты. Поезд бросили на станции. Пятью днями позже, 17 апреля, советские бомбардировщики разрушили большинство городских построек и линии электропередачи. Под вой сирен девять самолетов атаковали брошенный власовцами состав и близлежащие склады. Начальник станции Павличек отказался покидать свой пост, во время бомбардировки делал заметки, а когда вернули электроснабжение, доложил о положении начальству в Прагу, расписав каждый взрыв поминутно. Эти записи хранятся в городском архиве.
Четыре дня спустя, вечером 21 апреля, на станцию пришел нагруженный состав из Фрайберга. Ранее подобные «спецпоезда» проходили мимо города на юг без остановок. В своей обычной педантичности Павличек записал, что в 20.58 прибыл поезд № 7548. «В составе поезда было 45 вагонов, разделенных на 3 секции – две для женщин, одна для мужчин», – отрапортовал он. В некоторых вагонах находилось до 100 заключенных, и начальник станции сделал вывод, что во всем составе прибыло около 3 000 человек. Также он отметил, что «2 секции состояли из закрытых вагонов, а еще одна, женская, из 15 полувагонов».
В тот момент железнодорожные пути находились на ремонте, который занял бы не меньше суток, поэтому поезд отогнали на сортировочную станцию у завода. Большинство вагонов поезда не были видны из города, потому что он достигал полукилометра в длину и изгибался по ходу рельс.
Даже во время нацистской оккупации поезд официально находился в зоне ответственности Павличека, поэтому он проигнорировал запреты офицеров СС и под дождем инспектировал поезд по всей его длине. Тогда его впервые ошеломил «живой груз» поезда. Двери вагонов были открыты, отовсюду на него смотрели сотни полуживых существ, больных и умирающих от голода, сырости и холода. Отметив их запах и внешний вид, он был еще глубже шокирован отношением надзирателей (особенно женского пола) к заключенным, которое, по его словам, было «брутальным и грубым».
Осознав, что заключенные в открытых вагоны выглядели хуже остальных, потому что все время находились под дождем и на ветру, Павличек захотел поговорить с комендантом поезда и пришел к нему со смелым предложением. В поезде, брошенном власовцами, было несколько закрытых вагонов, куда начальник станции предложил переселить людей из полувагонов, «из гуманных соображений». Все его знакомые в один голос объявили, что он пошел на огромный риск, ведь унтершарфюрер «Шара» изначально отказал и мог запросто пристрелить Павличека за дерзость. Но добродушный начальник станции был тверд в своих намерениях, пока заключенные находились под его покровительством, и поэтому продолжал настаивать.
Ярослов Ланг, десятилетний мальчик, однажды выглянул из окна своего дома, расположенного в пятидесяти метрах от станции, и был заинтригован необычайной длиной поезда. «В тот день занятия в школе отменили, потому что над городом летали самолеты, было слишком опасно. Мы со старшим братом Миланом видели поезд и заметили начальника станции, спорящего с офицером СС, но было неясно, о чем именно. Там находилось несколько офицеров с ружьями. Выглядели они сурово и постоянно кричали, чтобы люди держались от поезда подальше. Определенно они не хотели что-то нам показывать. Но мы впервые в жизни видели офицеров СС в касках. Мы были мальчишками, нам все было интересно».
Горячие препирательства Павличека продолжались несколько часов, и только после обещания выдать солдатам щедрый паек за счет города Шара наконец согласился перевести столько заключенных, сколько поместится в крытые вагоны. «Обмен был произведен с согласия коменданта поезда. Люди голодали, но доступа к вагонам по ночам не было. Пока заключенных переводили в крытые вагоны, я смог достать немного еды, а передать ее была возможность только ночью».
Приска и Рахель были в числе переведенных во власовские вагоны вместе с множеством других полуживых женщин, а беременная Анка осталась в полувагоне, не подозревая о происходящем снаружи.
Павличек увидел благодарность заключенных за эту небольшую услугу и понял, в каких ужасных условиях они находились до этого. У него появилась идея. Их поезд остановился в Горни-Бржизе совершенно случайно, и он, как праведный католик, должен был делать то, что подсказывала мораль. В 6.30 утра следующего дня, 22 апреля, вместо того, чтобы отправиться на мессу, он отправился к Йозефу Зубеку, директору столовой на каолиновом заводе, и Антонину Вирту, управляющему местной гостиницы, находившейся неподалеку от завода и используемой в качестве места встречи работников. Павличек уточнил, смогут ли они в сжатые сроки приготовить большое количество еды для заключенных – «на тот случай, если комендант разрешит».
