Виктор Островский - Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад)
– Ни то и ни другое. Я встречаю свою жену. Она возвращается из Израиля.
Подошла моя очередь к окошку. Я был рад услышать, как он сказал: – Вот она. Ну, все, пока, до свиданья!
Я пожал ему руку и передал билет стюардессе в окошке. Когда я получил свою борт-карту и прошел контроль безопасности, я встал у выхода и ждал разрешения на посадку в самолет. Зухир делал вид, будто не знает меня, как мы и договаривались, но я видел по его лицу, как его распирало любопытство узнать, кого это я встретил.
Уже стемнело, когда я после короткого перелета из Вашингтона в Нью-Йорк прошел через огромный холл «Кеннеди-Эйрпорт» и вошел в зал «Эйр Франс» на втором этаже. Зал ожидания «Эль-Аль» был переполнен, и я молился, чтобы никто в толпе не узнал меня. Я надеялся на то, что самолет «Эль-Аль» взлетит раньше, чем самолет «Алия», так что мне не придется вместе со всеми вылетающими в Иорданию проходить мимо трех сотен израильтян, из которых как минимум один гарантированно знал меня.
Зухир был очень заинтригован моей встречей в вашингтонском аэропорту и нашел мой рассказ весьма забавным. – Именно здесь и именно сейчас встретить друга! Он начал смеяться. – Судьба, вот что это такое. И здесь мы ничего не сможем изменить. Мы в руках Аллаха и подчиняемся его воле.
– Я только надеюсь, что он сегодня в хорошем настроении. Я еще не перевалил через вершину горы, как говорят у нас.
– У нас так не говорят. Он снова засмеялся, будучи точно в хорошем настроении. В конце концов, он возвращался домой с трофеем. С израильским разведчиком. Я мог себе представить, как он чувствует себя, мне стоило просто вообразить, что чувствовал бы я на его месте, уведя с собой человека такого масштаба, как он. Я точно воспарил бы к облакам.
Более часа мы оставались в зале ожидания. Наконец-то была объявлена посадка.
– Вы знаете? – спросил я его тихо, – улетел ли уже самолет «Эль-Аль»?
– Нет. Он взлетит примерно через час. Он знал, о чем я думал. – Не хотели ли бы Вы как-то переодеться или еще что-то?
– У Вас есть еще одна кафия?
Он открыл свой «дипломат» и дал мне красно-белый головной платок. – Этого достаточно?
Я намотал платок себе на голову, так что мое лицо со стороны нельзя было узнать. Мне стало намного легче. – Спасибо, так все в порядке.
Когда мы проходили мимо израильского зала ожидания, почти все пассажиры там уставились на нас. Не каждый день им приходится видеть врага так близко. В толпе я узнал одного своего друга из Холона и был уверен, что он меня тоже узнал. Но это уже не играло роли: если он не работал на Моссад или на «Шабак», он никому не мог бы об этом рассказать. Кроме того, он знал, что я выполняю какую-то секретную работу, и он подумал бы, что так я поступаю именно по своей работе. Я знал, что он просто будет ждать дня, когда мы встретимся с ним где-то на улице в Холоне. Тогда он мне рассказал бы, что видел, как я садился в самолет в Иорданию, и что он был таким хитрым, что сделал вид, что не заметил меня, чтобы не разрушить мою легенду.
Наконец мы сели в самолет, принадлежавший итальянской «Алиталии» и выполнявший чартерный рейс для иорданской авиакомпании «Алия». Когда самолет взлетел в воздух, я понял, что пути назад действительно нет. Следующая остановка – Амман.
Глава 20
Вторник, 20 мая 1986 года. Амман
В конце долгого полета медленно стемнело. Я смог видеть землю, когда самолет легка накренился на бок. Когда мы пролетали над береговой линией, у меня екнуло сердечко.. Пилот объявил, где мы находимся. Но я и так знал, где мы. Серая земля под нами, освещаемая последними лучами заходящего Солнца, была Сирия.
Все становилось еще непонятнее: здесь сижу я, израильтянин, в салоне первого класса самолета Королевской Иорданской авиакомпании и пролетаю над Сирией в сопровождении военного атташе Иордании в США. Многие уже точно спорили бы о том, кто именно меня повесит, если бы они узнали, что я намереваюсь сделать.
Несколько минут спустя самолет снова развернулся и пошел на юг, по направлению к Амману. Мы облетали Израиль. Из окна я видел, как солнце садилось за горами Моав. Я был так близок к Белле и в то же время, так далек от нее и детей, как никогда в жизни. Выражение «гора тьмы» открылось для меня в новом значении.
Когда мы приземлились в аэропорту «Королева Алия» южнее Аммана, было уже совсем темно. Как только самолет остановился, стюардесса, которая с большим рвением обслуживала нас весь полет из Нью-Йорка, и стюард отделили нас от других пассажиров.
– Они следят за тем, чтобы никто не вышел из самолета, пока мы не покинем аэропорт, – объяснил Зухир и показал на выход. Мы единственные покинули самолет. Зухир пожал руку летчику, стоявшему у трапа, который сиял так, будто он встретил самого короля.
В конце прохода нас встретили несколько офицеров в парадных мундирах, которые встали по стойке «смирно» и отдали честь моему сопровождавшему. Было заметно, что офицеры так поступали не только из-за звания генерала: очевидным было их восхищение им. Нас быстро провели через маленький терминал. Мой паспорт был у Зухира, и в нем не поставили штемпель о въезде – нормальный подход в нашем деле.
Затем мы попали в большой зал для VIP – гостей, где нас, прежде всего, конечно, Зухира, приветствовала большая группа офицеров в форме, большинство в звании полковника, было даже несколько генералов. Пока Зухир разговаривал с ними, я оставался немного в стороне. Высокий, стройный черноволосый господин с черными усами подошел ко мне, дружелюбно улыбаясь. – Для меня большая честь познакомиться с Вами, Иса. Называйте меня Альберт.
Я улыбнулся и пожал ему руку. – Рад познакомиться с Вами, Альберт.
– Вы говорите по-арабски, друг мой?
– Боюсь, что нет.
– В этом случае, я надеюсь, Вы простите мой плохой английский и позволите спрашивать Вас о значении слов, если я их не пойму.
– Нет проблем, – ответил я. – Но, как я слышу, Вам не нужно просить прощения за свой английский.
– Вы очень добры, – улыбнулся он.
Я не хотел начинать игру в имена с ним в этом чужом месте, пока не познакомлюсь получше с правилами игры. Улыбка может быть очень обманчива и скрывать огромный цинизм. Я держал Зухира в поле зрения. Его личная гарантия моей безопасности и чувство доверия, которое я испытывал к этому человеку чести, привели меня к тому, что я решился совершить это путешествие. Я не хотел терять моего хранителя. Зухиру я доверял прежде всего потому, что он был военным, а не сотрудником спецслужбы. Если он потеряет меня из виду, то я не сомневался, что могут произойти такие вещи, которые он уже не сможет исправить, а система состряпает для него подходящую историю для успокоения его совести. Такого не должно было случиться со мной.
