Григорий Ревзин - Ян Жижка
Жижка снова думает не о сабе, а о Чехии. «Что-то будет с ней?.. Кто отобьет теперь волков с кре-стами на пиках, что рыщут вокруг нее? Збынек из Буховца? Ян Рогач?»
Старый гетман полон тревоги и сомнения:
«Нет, надо самому. Как-нибудь, да самому!»
* * *Гетмана Яна навещают пражские друзья. От них он узнает, что пражское войско, сражающееся с католиками на севере Чехии, осадило город Мост в Литомержицком «рае. Войском командует Ян Желивский.
— Желивский? Один? — изумляется слепец. — Как же так?! Я всем сердцем за брата Яна, да только не ратный он человек! Без помощи что ему делать? Тут не миновать беды!..
Вначале кажется, что опасения Жижки как будто напрасны. Мост должен вот-вот пасть. Прага уже приготовилась к торжественной встрече победителей.
Но на выручку осажденным католикам спешит большая рать — немецкие рыцари из Мейссена и чешские паны Северного католического союза. 5 августа пражане ©ступают с ними в бой и терпят страшное поражение. В смятении и беспорядке разбегаются войска. Богатейший обоз, множество пушек достаются неприятелю. В Прагу текут остатки разбитых отрядов.
К Жижке прибегают послы столицы, потерявшие голову бургомистры, городские советники:
— Посоветуй, Жижка, как быть сейчас… как спасти Прагу? Ведь вот движутся антихристы сюда, а у нас и войска не осталось!
Жижка поднимается со скамьи, опирается грузным телом на палку.
— Бейте в колокола, — говорит он властно, — собирайте немедля всех, кто способен носить оружие!
— Тревогу мы поднимем сейчас же! — отвечают пражане. — Да только некому повести народ. Дай нам, Жижка, твоего гетмана Збынка, или Яна Рогача, или кого найдешь нужным. Вопомни, мы ведь с Табором союзники!
— Збынка? Рогача? Нет! Я сам поведу!
Все молчат, пораженные.
— Ты?! — спрашивает, наконец, бургомистр Новой Праги. — Я, может, ослышался? Ты поведешь!? Слыхано ли…
— Говорю, я поведу! — кричит раздраженно слепец.
Он ударяет палкой по полу с такою силой, что все вокруг вздрагивают.
— Ярослав! Готовь воз! Чтоб полегче, коней добрых!
В радостном недоумении Ярослав выбегает во двор.
— А вы чего ждете?! — гремит слепой вождь Табора. — Не оказал я разве — звонить, скликать народ?! Я здесь сейчас гетман! А нерадивые ответят головой!
Жижка оставил для охраны Праги четверть собранного народу, а с остальными выступил навстречу неприятелю.
В походе впереди войска катил легкий возок, в нем — слепой полководец. Вокруг возка — десяток всадников.
— Впереди? — спрашивал Жижка.
— Лес на холмах…
— Как далеко?
— В получасе…
— А там? — Жижка показывал влево.
— Речка, четверть часа от дороги.
— Берег какой?
— Обрывистый…
— Солнце там? До закату сколько?
— Чуть поменьше часу.
Скоро окружавшие Жижку уже твердо знали: первая их обязанность — не дожидаясь вопросов, непрестанно доносить о мельчайших подробностях местности:
— Влево, на осьмую круга, в пяти минутах, три ветряка на холмах… Ручей отходит от дороги, на нем запруда, пруд небольшой, в десяти минутах… Справа на полкруга болото, за ним большой лес…
И так все время. Постепенно у некоторых выработалось мастерское уменье скупыми словами точно рисовать то, что нужно полководцу. Этих помощников — свои «глаза» — Жижка особенно ценил. Выслушивая описание местности, Жижка удивительно точно запечатлевал в мозгу своем все нужное ему как полководцу. Он развил в себе удивительную способность — слушать такие донесения (ему все реже приходилось спрашивать) и одновременно думать иногда совсем о другом.
Доведя пражских воинов до Лоун, Жижка остановился.
Вся округа загремела его именем:
— Жижка идет!
— Слепой Жижка пришел выгнать из Чехии мейссенцев!
Люди из развалившегося пражского войска, бродившие по лесам, потянулись теперь к Лоунам.
Вера в полководца Табора, подобно магниту, влекла их под его знамена.
А мейссенские рыцари совсем пали духом, заслышав, что на них идет Жижка.
— Да это тот самый, что дрался прошлым летом на горе под Прагой! Я был там и того дня вовек не забуду!..
— Как же так? — кричали другие. — Он ведь ослеп. Разве слепой может вести в бой рати? Здесь колдовство, не иначе. Он в союзе с дьяволом!
— Это не честный рыцарский бой! Слыхали? Всех его людей заговорили от стрел и пуль! Пусть чорт, если ему охота, сражается со слепцом!
Не дожидаясь подхода Жижки, мейссенские дворяне в великой поспешности покинули Чехию.
XX. ВТОРОЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД
Над Чехией снова нависли черные тучи.
В последние дни августа 1421 года сильные отряды немецких феодалов, баварцев и мейссенцев вторглись в Чехию с западной стороны, прошли через Хлеб, овладели городами Жлутицы и Хомутов, замком Маштов, подступили к большому, укрепленному городу Жатцу.
Многие паны, видя слабость обороны пражан, поспешили тогда порвать с «чашниками». Правители страны — справцы, недавно избранные гуситским сеймом в Чаславе: Индржих Дубский, Ченек Вартемберкский, Ульрих Розенберг, — вновь изменили туситам, стянув в свои поместья вооруженные отряды католиков. В решительную минуту готовились они ударить в тыл гуситским войскам и открыть дорогу крестоносцам.
Но Жатец оказался для католических интервентов твердым орехом. Город стойко отражал многократные атаки, и первый сильный натиск крестоносцев на Чехию замер у его стен.
Немецкие князья — маркграфы мейссенские, герцог пфальцский — требовали от Сигизмунда вспомогательного, отвлекающего удара по гуситам с востока. Об этом они договорились с ним еще во время нюренбергского съезда. Но Сигизмунд не спешил: неудача мейссенцев и баварцев под стенами Жатца отбила у него охоту спешить: пускай выпутываются сами.
Жатецкое стояние окончилось тем, что крестоносцы, обозленные вероломством верховного главы, сняли осаду города и ушли из Чехии.
То был начальный эпизод большой драмы. Папа римский подготовил для разгрома гуситской Чехии слишком крупные силы, чтобы неудачные действия передового отряда могли сказаться на судьбах всей кампании.
Вскоре с северо-востока в Чехию вторглись сильные отряды силезских феодалов. А Сигизмунд с венграми и австрийцами стал лагерем в Моравии, угрожая юго-восточным пределам страны.
— И то добро! Ученья производите? Каждый день, как наказывал? А сколько тарасниц, сколько ручниц наготовили?
Ему докладывали.
— Да, вот что: засыпьте в закрома под башнями хлеба побольше. Запасайте зерно и солонину — надвигается большая война! Я собирался оставаться на Таборе эту зиму, да, видно, не придется!.. Где брат Николай из Пельгржимова?
