Жорес Медведев - Из воспоминаний
В начале сентября 1973 года Солженицын поддавался иллюзии своей колоссальной политической силы. Он дал директиву печатать «Архипелаг». «И в тот же день – послал и “Письмо вождям”. И это было – истинное время для посылки такого письма: когда они впервые почувствовали в нас силу. “Письмо вождям” я намерен был делать с первой минуты громогласным, жена остановила: дай им подумать в тиши!». [36] Но через месяц
Солженицын не выдержал – пустил «Письмо» в Самиздат и передал западным корреспондентам.
Был уже октябрь 1973 года, когда «Письмо вождям» достигло ИМКА-Пресс и русских западных радиостанций. Но оно не стало «громогласным». В ИМКА-Пресс и на русской службе Би-Би-Си, откуда я получил тогда текст «Письма» «на экспертизу», сразу подумали, что «Письмо вождям» – это умелая подделка КГБ, явная провокация, организованная для нейтрализации «Архипелага», первый том которого уже печатался в Париже на русском языке большим тиражом в 50 тысяч экземпляров. Содержание «Письма» поражало примитивностью и нелепостью, а обращение к «вождям» – подобострастием. Членов Политбюро уже давно и в СССР никто не называл «вождями», они были партийными чиновниками. Поэтому радиопередачи «Письма», которых ждал Солженицын, были отложены. Адвокат Хееб подтверждал, что «Письмо» принадлежит его клиенту, и требовал его немедленной публикации. Однако сотрудники ИМКА-Пресс командировали надежного человека в Москву для встречи с Солженицыным. Нужно было любыми способами остановить распространение в Самиздате и публикацию за границей «Письма вождям» как документа слабого и недостойного, если не сказать глупого.
«Письмо», оригинальный текст которого опубликован в сборнике архивных документов ЦК КПСС, [37] начиналось с сопроводительного короткого письма лично Брежневу, в котором подобострастно сообщалось:
«Уважаемый Леонид Ильич!
Вопреки написанному мною множественному заголовку… посылаю письмо в единственном экземпляре Вам одному, притом через окошко приемной ЦК.
Я полагаю, что решения будут зависеть больше всего от Вас лично, а Вы уже сами изберете, с кем из Ваших коллег Вы захотите посоветоваться». [38] Солженицын обещал Брежневу, что если предложения писателя будут приняты, то «Россия в своей будущей истории не раз еще вспомнит Вас с благодарностью». [39]
Среди текста самого «Письма» было множество утверждений, которые сильно шокировали руководство ИМКА-Пресс, и редакторы издательства настаивали на их удалении. Солженицын, однако, сопротивлялся. Для Солженицына «Письмо вождям» было частью особого стратегического плана. Он был уверен, что «Архипелаг» покачнет власть «вождей», и они в результате этого будут готовы на переговоры. На 1974 год он составил прогноз о возможных последствиях публикации «Архипелага». Наиболее возможной реакцией властей он считал «высылку за границу». [40] Но не исключал возможность «переговоров и уступок».
«Мой замысел отчасти и был: нанося прямой крушащий удар “Архипелагом” – тут же смутить отвлекающей перспективой “Письма”, поманить их по тропке 9-го пункта, [41] то есть на уступки и переговоры. В декабре я послал своему адвокату и издателям такой график: печатать «Письмо» автоматически через 25 дней после первого тома “Архипелага”. То есть, давши вождям подумать 25 дней… Не могло, чтоб совсем никто наверху не задумался над “письмом”. Но когда ТАСС закричало так гневно и бранно, в этой багровой окраске примирительный тон письма мог восприняться как уступка моя, как будто я напуган… Мой замысел – от “Архипелага” сразу и прямо пытаться толкнуть нашу государственную глыбу оказался слаб, плохо рассчитан… И 10 января со случайной оказией я поспешил остановить печатание “Письма”. Это успело телефонным звонком в последний миг». [42]
Но остановить «Письмо» было уже невозможно. Текст его, хоть и не очень широко, но уже пошел в Самиздат. Сумели получить оригинальный текст и корреспонденты некоторых газет, включая «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост». [43] Но адвокат Хееб распространил по основным газетам запрет на публикацию письма, и поэтому о его существовании почти никто не знал. Между тем советники Солженицына из ИМКА-Пресс сумели убедить его, что письмо в том виде, в каком оно отправлено Брежневу, вызовет глубокое разочарование западных читателей и серьезно повредит распространению «Архипелага». Солженицын внял этим просьбам и начал переделывать то письмо, которое уже прочел и Брежнев, и все члены Политбюро. Как известно сейчас из архивов ЦК КПСС, «Письмо» Солженицына обсуждалось на заседании Политбюро дважды. На оригинале письма Солженицына на первой странице имеется резолюция Брежнева «Ознакомить чл. ПБ (вкруговую) 4/Х. 73 г.», а затем стоят подписи всех членов Политбюро. [44]
Новый вариант «Письма», который готовился для публикации ИМКА-Пресс, кардинально менялся. Он значительно удлинился. Сильно смягчалась критика Запада, но усиливалась критика СССР. Из раздела о наилучшей системе власти для России были удалены следующие парадоксальные, явно антидемократические рекомендации:
«Итак я предлагаю – вам и всем, кому когда-нибудь придется прочесть это письмо, предлагаю согласиться и примириться: Россия авторитарна, и пусть остается такой, и не будем ныне бороться с этим…
Я предлагаю вам ничего не менять в системе и традиции советских выборов, пусть остаются такие, которые гарантируют все посты вам и назначенным вами. Я не предлагаю вам ни вторых кандидатов, ни тем более других партий, никакой избирательной борьбы, что поставило бы вашу власть под угрозу. Я не предлагаю вам ни с кем этой властью делиться… Я не предлагаю Вам допустить другие партии или другие политические движения…» [45] Все эти параграфы были удалены из нового варианта, который поступил от Солженицына в ИМКА-Пресс. В новой версии эти параграфы звучали уже иначе:
«Оставаясь в рамках жестокого реализма, я не предлагаю вам менять удобного для вас размещения руководства. Совокупность всех тех, от верху до низу, кого вы считаете действующим и желательным руководством, переведите, однако, в систему советскую. А впредь от того любой государственный пост пусть не будет прямым следствием партийной принадлежности, как сейчас». [46]
Но и этот новый вариант «Письма» ИМКА-Пресс не хотела публиковать, так как рекомендации Солженицына о путях будущего развития России были слишком ретроградными и утопическими:
«Итак, наш выход один: чем быстрей, тем спасительнее – перенести центр государственного внимания и центр национальной деятельности, центр расселения, центр поисков молодежи с далеких континентов, и даже из Европы, и даже с юга нашей страны – на ее Северо-Восток». [47]