Александр Колпакиди - Суперфрау из ГРУ
В сентябре 1936 году Оберманнс попадает в Испанию, в пулеметную роту батальона «Чапаев» XIII интербригады. Затем короткое пребывание в Красной Армии, и вот, наконец, закончив курс той же спецподготовки, которую ранее прошла Соня, он встречается со своим будущим начальником. Франц должен был приехать в Швейцарию несколько позже Урсулы и попытаться установить связь с авиационными заводами «Дорнье» во Фридрихсхафене.
…Но сначала она отправилась в Англию: надо было забрать детей. Кроме того, она хотела установить контакт с английскими ветеранами испанских событий. Бывшие интербригадовцы были достаточно надежными, проверенными людьми и, перед тем, как искать агентов на месте, стоило посмотреть — нельзя ли направить в Германию кого-либо из них. В этом был и особый интерес: англичане в довоенной Европе пользовались как бы особым статусом, большим, чем прочие европейцы, уважением — в том числе и в Третьем Рейхе. Состоятельные англичане достаточно свободно перемещались по Европе, иной раз подолгу жили в приглянувшемся месте, и никого это не удивляло — эксцентричность подданных Ее величества была общеизвестна.
В Англию она добиралась кружными путями. Наконец, добралась, увиделась с детьми, которые провели три месяца на побережье вместе с Олло. Дети были в порядке. Повезло ей и в другом. Урсула привлекла к своей работе сестру Бригитту, Бриджет Льюис, которая была знакома с Дугласом Спрингхоллом («Бендикс»). Этот человек, бывший морской офицер, член политбюро Коммунистической партии Англии, не задавая лишних вопросов, согласился помочь. Урсула, через Бригитту, попросила подыскать двух-трех надежных людей, готовых отправиться в Германию для нелегальной работы — естественно, не сообщив, что работает на СССР. Посоветовавшись со знакомыми коммунистами из английского батальона Интернациональных бригад, тот порекомендовал Александра Аллена Фута. Она отправила в Центр данные на этого человека и получила разрешение привлечь его к работе. (Без санкции Москвы новых агентов Соня не вербовала). Они должны были еще раз встретиться, но Фут заболел, и Урсула, оставив для него все необходимые указания, уехала в Швейцарию вместе с детьми и с неизменной Олло. Позднее, по рекомендации все того эе Спрингхолла, был привлечен к работе еще один английский интербригадовец — Леон Бертон.
Политические события подстегивали ее: незадолго до отъезда из Англии состоялся «мюнхенский сговор». Сначала западные страны сдали фашистам Испанию. Теперь они же сдавали Чехословакию. Кто будет следующим?
…Дети уже привыкли к постоянным переездам. Миша успел пожить в Китае, Польше, Чехословакии и Англии, поговорить на четырех языках — немецком, английском, китайском и польском. Теперь ему предстояло жить в Швейцарии и учить французский. Впрочем, при всех переездах, у детей было то, что называется родным домом — Урсула неизменно заботилась об этом, то одна, то вдвоем с Рольфом. Но срок их жизни с Рольфом подходил к концу. Он должен был оставаться с семьей лишь до тех пор, пока они не устроятся в Швейцарии. Ее бывший муж уже нашел точку приложения своих сил — он попросил Центр о направлении на работу обратно в Китай.
После недолгого пребывания в пансионе в Лозанне они нашли дом. Это была модернизированная крестьянская усадьба в горах Французской Швейцарии, на высоте 1200 метров. Дом стоял на холме и так и назывался: «Кротовый холм». Позади дома было целое поле нарциссов, любоваться на которое весной приезжали люди издалека, чуть ли не со всей Швейцарии. Зимой здесь было полно лыжников. В остальное же время года обитатели усадьбы не были избалованы прохожими и приезжими людьми. Позади дома был хлев с коровами, принадлежавшими местному крестьянину по имени Франсуа, с женой которого Урсула быстро нашла общий язык. Мишу определили в находящийся неподалеку детский пансион, где была школа. Несмотря на то, что мальчик пошел в школу впервые, он оказался хорошо подготовленным — недаром Урсула столько занималась с ним в Польше.
Естественно, первое, что сделали Урсула и Рольф, въехав в новый дом — это установили передатчик, надежно спрятав его во встроенном бельевом шкафу в одной из трех комнат дома, причем так удачно, что во время работы его не нужно было даже вытаскивать. Отверстия для проводов они искусно замаскировали, закрыв вплотную пригнанными деревянными затычками, так, что они совершенно были похожи на следы сучков. Связь удалось установить быстро, и качество ее было вполне приемлемым. 28 октября 1938 года Соня передала первую радиограмму в Центр. Там ее знали как корреспондента «Жмеринка».
Отвлечемся на время от Рут Вернер и расскажем о том, о чем мало кто знает. Образ радиста-нелегала, кочующий из книги в книгу, из фильма в фильм, хорошо известен читателям. Известно им и то, с какими трудностями и опасностями сопряжена работа радистов. Но немногие знают, какие сложные проблемы влекла за собой организация этих радиосеансов для Центра. Обычно нелегальные радиостанции имели малую мощность и были достаточно элементарными по конструкции, чтобы радисты, имевшие, как правило, небольшую подготовку и малый опыт работы, могли с ними справляться. (Исключения, конечно были — такие, как, например, уже знакомый нам Макс Клаузен, радист Зорге. Но это были именно исключения.) Большинство радистов имели очень небольшую квалификацию, и поддерживать с ними связь было очень трудно.
Для выполнения этой задачи на приемном радиоцентре в Москве выделяли самых квалифицированных радистов. Основной радист вел связь, управлял радиопередатчиком, а остальные, вместе с ведущим, принимали радиограммы. Прием производился в разных местах, то есть, на разнесенных антеннах, что усиливало возможность правильно принять радиограмму, не требуя ее повторения — чем короче сеанс связи, тем безопасней это для радиста-нелегала. Протяженность линий радиосвязи была самая разнообразная — от сотни до нескольких тысяч километров. И от принимающих радистов требовалось хорошо знать и умело пользоваться особенностями распространения коротких волн, уметь маневрировать частотами. Но, в конце концов, все эти трудности были преодолены, и советская разведка умело использовала маломощную радиоаппаратуру, организуя с ее помощью достаточно надежную связь.
По воспоминаниям ветерана спецрадиосвязи ГРУ К. Покровского, «всех радиооператоров центрального радиоузла военной разведки предупредили: корреспонденту «Жмеринка» максимум внимания. Чтобы ускорить его обнаружение и в эфире долго не держать, одновременно три оператора сели за разные радиоприемники. В условленное время все трое обнаружили немного сбивчивый от волнения сигнал. Потом новичок передал шифрованную радиограмму и исчез».[17]
