Мейлах Бакальчук-Фелин - Воспоминания еврея-партизана
Рокитно было первым районным центром Ровенской области, освобожденным Красной Армией. По указанию Украинского правительства в Киеве партизаны должны были сформировать здесь советские органы власти. Генерал Бегма направил туда в качестве первого секретаря райкома партии командира отряда Шишмарева, родом из Армении. В составе руководства бригады были командиры Нырко — русский и Коваленко — украинец, педагог по специальности. Он должен был организовать возобновление работы всех школ в районе. В состав бригады вошло несколько евреев, в основном бежавших в леса из Рокитненского гетто. Среди них был Борух Шварцблат, педагог. В отряде Коваленко он был политруком.
Другая бригада была направлена для формирования органов власти в районном центре Рафаловка. Это была боевая бригада под командованием полковника Федорова.
Генерал Бегма выделил почти для каждого района области первых, вторых и третьих секретарей райкомов КП Украины, а также руководителей советских органов.
В Озерах мы предполагали, что наше партизанское Соединение завершает свое существование. Мы не могли себе представить, что нам предстоит еще вести тяжелые бои с немецкими частями и с большими бандами бандеровцев.
Когда мы оставили леса между Стырем и Горынью, наши места заняли бандеровцы. Они развелись здесь в большом количестве. Бандеровская идея «самостийной Украины» овладела почти всеми селами, и они готовы были за это драться не только с партизанами, но и с регулярными частями Красной Армии. Каждого крестьянина, имевшего какое-либо отношение к партизанскому движению, бандеровцы безжалостно убивали. Они также убивали тех крестьян, которые оказывали помощь и давали убежище евреям, бежавшим из гетто. Бандеровцами был расстрелян старый крестьянин Осип из Бродниц, который с такой человечностью оказал мне и другим евреям первую защиту и помощь при бегстве из гетто.
Нам было приказано переправиться через Горынь и двигаться по тем селам, где мы находились до нашего ухода на аэродром.
Наступила зима с морозами и снегопадами. Болотистые низменности покрылись глубоким снегом, и стерлись границы между болотом и твердым грунтом. В селах крестьянские хаты, сложенные из неочищенного теса и крытые соломой, стали неотличимы от снежных сугробов. Только из торчащих труб подымался сизый дым.
Мы оставили Озеры, покинув натопленные хаты. Пройти мимо станции Бяла над Горынью и переправиться через незамерзшую Горынь было опасно. На железнодорожных станциях немцы сконцентрировали крупные силы, и мы понимали, что пройти станцию можно будет только с боем.
Так оно и было. Немцы встретили нас ураганным огнем. Ночь была лунная, снег сверкал белизной. Разгорелся упорный бой. У немцев была более выгодная позиция, чем у нас. Они открыли артиллерийский и пулеметный огонь из своих дотов и сеяли огонь во всех направлениях.
После тяжелого боя мы подошли к реке Горынь. Группа партизан под командованием Саула Галицкого за день до этого соорудила мост, и мы переправились на западный ее берег.
Против сел, попавших под сильное влияние фашистско-националистических элементов и бандеровцев, были приняты решительные меры. Некоторые села были сожжены полностью.
Мы шли в направлении Волыни к лесам и селам, расположенным недалеко от Стыря. Остановились в деревне Городище. Партизанские отряды направились в леса и села, где концентрировались банды бандеровцев, и вели с ними упорные бои.
Красная Армия уже заняла Озеры и железнодорожные станции Бяла над Горынью, Сарны и Домбровицы. Но это не остановило бандеровцев. Они нападали даже на большие красноармейские части.
У нас опять были раненые во всех этих боях. К тому же вспыхнула эпидемия тифа. Но аэродром нам уже не был нужен. Под охраной больших партизанских групп мы отправляли раненых и больных в Сарны и Домбровицы, где уже были оборудованы советские госпитали.
Нам было приказано провести мобилизацию мужчин на селе. Мобилизованных должны были препроводить в эти города, где были расположены советские воинские части.
Мобилизацию мы провели быстро и энергично. Этим мы сразу достигли трех целей. Во-первых, бандеровцы лишились своих резервов, во-вторых, Красная Армия получила пополнение, в-третьих, немцы потеряли рабочую силу. До конца войны было еще далеко. Это было начало января 1944 года, а война длилась до мая 1945 года. Немецкая военная машина нуждалась в рабской силе. Немцы до этого отправляли целые эшелоны рабов в Германию. После проведенной нами мобилизации немцы лишились в нашем районе этого резерва рабочей силы.
Мы были связаны с Красной Армией и могли осесть в освобожденных городах. Мы ожидали, что вот-вот поступит приказ ликвидировать партизанское соединение. Но Московский штаб приказал нам содействовать Красной Армии в освобождении Ровно и всех городов и местечек, лежащих вдоль линий железных дорог Ровно — Ковель и Ровно — Луцк.
В Городище мы стояли до середины января 1944 года. Когда Красная Армия заняла Корец, Острог, Гощу и приближалась к Здолбунову, нашему Соединению было приказано выйти к фронту вблизи линии Ровно — Луцк — Ковель.
Глава 30
На линии фронта
Мы шли со своим длинным обозом в направлении Волынского местечка Владимирец, уже освобожденного Красной Армией. Шел отряд в несколько тысяч партизан, и с ним шла большая колонна мобилизованных крестьян. Это должен был быть наш подарок Красной Армии при встрече с ней.
Был морозный солнечный день. Немецкие самолеты беспрерывно нас сопровождали. Не помогло нам и то, что мы свернули с дороги в лес, который тянулся далеко по Волыни. «Мессершмитты» нас обнаружили, и немцы стали бомбить лес. Это был первый признак того, что мы находимся уже не в прифронтовой зоне, а на линии фронта.
К вечеру мы выбрались опять на дорогу. Немецкие самолеты не появлялись, но мы были в полной боевой готовности, ожидая встречи с немецкими фронтовыми частями.
Отряды расположились в деревнях вокруг Владимирца. Нами уже управлял штаб Красной Армии. Связные советских частей прибывали в наши деревни и передавали генералу указания о маршрутах нашего передвижения.
В деревнях вокруг Владимирца мы простояли несколько дней. По донесениям наших разведчиков немцы не пошли в направлении занятых нами деревень, а отступили по шоссе Ровно — Ковель. Но в лесах вокруг Владимирца продолжали орудовать банды бандеровцев, с которыми нам пришлось вести бои. Когда мы брали в плен раненых бандеровцев и спрашивали их, какой смысл имеет сейчас сопротивление с их стороны, ведь советские войска уже пришли в Западную Украину, они отвечали: «Мы знаем, что не в состоянии победить Красную Армию и погибнем в борьбе, но своей борьбой против русского империализма, „жидо-коммуны“ за „самостийну Украину“ мы войдем в историю».
