Элизабет Хереш - Генерал Лебедь
В этом случае Лебедь критикует ОБСЕ. Он хочет ограничить переговоры участием в них только тех, кого это касается, поскольку чувствует, что эта организация скорее мешает ему, чем поддерживает. «Ни в стране басков, ни в Северной Ирландии нет миссий ОБСЕ — только у нас!» Он сопротивляется любой форме «вмешательства во внутренние дела России».
Медленно, но верно вырисовывается возможность окончания войны. Имея в виду уважение, которым пользуется новый российский посредник у своих чеченских партнеров на переговорах, один из журналистов, который сопровождал его в прошлой поездке, говорит: «Все, что ему нужно для будущего, это заключение мира».
Преимущество Лебедя перед его предшественниками, которые пытались решить чеченскую проблему: у него руки не запятнаны кровью, как у тех, кто способствовал развязыванию войны. Лебедь, еще находясь в Молдавии, решительно высказывался против военного вторжения в Чечню. Он не принадлежит ни к «соколам», ни к «голубям», он солдат и при всем патриотизме и офицерской гордости подходит к решению проблемы с сознанием ответственности и реального положения вещей. Понимая ситуацию, Лебедь учитывает и симпатии, которыми пользуется противная сторона на Западе.
При этом Лебедь пытается помочь и другой стороне сохранить лицо, что было, правда, не слишком трудно. Все же Лебедь смог избежать до сих пор того, чтобы спор о статусе стал центральным в переговорах, поскольку он этот вопрос увязывал с предварительными условиями.
Лебедь знает по Афганистану, что означает партизанская война, знает мотивацию борцов за свободу и фанатизм мусульман, который подогрет верой в то, что они ведут «священную войну» во имя аллаха. Между прочим, Лебедь первый российский участник переговоров, которой сам стремится в Чечню. К профессиональному уважению, которое оказывают ему Масхадов и Аушев, добавляется еще некая солидарность, связывающая ветеранов Афганистана. Лебедь подружился с Масхадовым и ингушским генералом Аушевым. Они оба позже стали президентами своих республик.
Лебедь не испытывает враждебности к чеченцам. «Хотя я и не обучался дипломатии, но то, что нельзя начинать переговоры с оскорбления другой стороны, мне и так ясно», — комментирует он процесс переговоров. Он обращается с представителями сепаратистов (часть которых числится в списке разыскиваемых лиц) как с руководителями народа, борющегося за свою свободу. Чеченцы понимают, что он хочет и должен оправдать доверие, оказанное ему одиннадцатью миллионами избирателей и Президентом России! И они сами желают ему успеха.
Лебедя подстегивает еще и личное честолюбие: именно он обязан как можно быстрее распутать чеченский узел. И плохое состояние здоровья президента играет роль. В глазах российского народа его миссия должна придать ему еще больший авторитет. 71 процент россиян в 1995 году высказались против войны. Катастрофический ход ее, бессмысленные жертвы и скандалы заставляют людей страстно желать мира. Примером для Лебедя является обожаемый им генерал де Голль. Он прекратил войну в Алжире благодаря тому, что относился к мятежникам с «уважением» и призвал заключить «мир смелых». Он позволил вести переговоры с только что выпущенным из тюрьмы лидером мятежников и сконцентрировал внимание на осуществлении перемирия, прежде чем организовать плебисцит о независимости.
Лебедь поддерживает прямой личный контакт с представителями другой стороны, всесторонне рассматривает проблемы, определяет военные шаги параллельно с политическими; при этом опирается уже на принципы решения будущих проблем.
Однако Лебедь чувствует серьезное сопротивление. Российские генералы, все еще верящие в победу, являются при этом самым незначительным препятствием. В том числе и Пуликовский, для которого невоенное решение равнозначно бесполезно пролитой крови.
Российские националисты расценивают вывод российских войск как унижение и политические уступки сепаратистам, предательство русских интересов. Мало радости испытал бы от соглашения между русскими и чеченцами глава марионеточного правительства в Грозном Завгаев, так как это был бы его конец. Но самые могущественные противники Лебедя находятся в Москве. Это люди, наживающиеся на войне, разрушении и восстановлении. Они объединяются с теми из политического руководства, для которых Лебедь стал соперником в борьбе за высшую власть в стране. Встречный ветер скоро уже подует в лицо Лебедю. Прежде всего он раздражает своими беспощадными высказываниями. После второй поездки в Чечню Лебедь заявил, что министр внутренних дел Куликов ответствен за продолжение войны и поражения. В качестве примера он называет штурм Грозного 6 августа, когда мятежники почти не встретили сопротивления. При этом он опирается на информацию, что о нападении было известно Куликову за три дня до него, а его первый заместитель накануне назначил маневры войск министерства внутренних дел за пределами города, хотя они должны были контролировать Грозный. 6 августа в 4 часа 1 500 солдат покинули Грозный. В 5 ч 30 мин мятежники беспрепятственно вошли в город и продвинулись к центру, так как российские войска контролировали только греть подъездных дорог к столице.
Лебедю стало известно о провокации, которая была запланирована для вовлечения южных районов Ингушетии и Дагестана в большую кавказскую войну. Министр внутренних дел якобы в этом замешан. Лебедь требует отставки Куликова. Министр в ответ заявляет: «Лебедь одержим маниакальным стремлением к власти, о чем свидетельствуют его противозаконные требования неограниченных полномочий. Он недостаточно знает трудности в Чечне. Мне тоже стыдно за многое, не только Лебедю. Ввиду оскорбительных обвинений я предложил президенту мою отставку и попросил его принять решение о моем пребывании в должности. Вначале Лебедь подавал надежды — остается пожелать, чтобы он их и оправдал…».
«У Лебедя хорошие шансы принести мир в Чечню», — утверждает главарь сепаратистов Зелимхан Яндарбиев через прессу как бы в поддержку Лебедя.
Через два дня Лебедю приходится публично опровергать сообщение, что он требует от президента сделать выбор между ним и Куликовым. В некоторых средствах массовой информации высказывается мнение, что Лебедь выдвигает чрезмерные требования и сам провоцирует свою отставку. «На это я могу только ответить, что те, которые хотят понять мои высказывания как ультиматум президенту, забывают, что у меня за спиной хорошая армейская школа, и поэтому, пожалуй, я знаю, кто в нашей стране Верховный Главнокомандующий. Если президент решит, что мы оба, Куликов и я, должны остаться, то мы соберемся — но в присутствии президента — и попытаемся решить, как мы будем вместе работать дальше.
