Александр Владимирский - Сулейман Великолепный и его «Великолепный век»
Повседневная жизнь Сулеймана во дворце – от утреннего выхода до вечернего приема – была подчинена строгому ритуалу.
Когда султан утром вставал с кушетки, его одевали ближайшие придворные. На султане был кафтан, одеваемый лишь однажды, с двадцатью золотыми дукатами в одном кармане и с тысячью серебряных монет в другом. И кафтан, и нерозданные за день в качестве милостыни монеты в конце дня становились наградой для постельничего.
Еда состояла из трех трапез в течение дня. Она подносилась длинной процессией пажей. Но питался султан всегда в одиночестве. Еда выкладывалась на фарфоровые и серебряные блюда, расставленные на низком серебряном столике, с подслащенной и ароматизированной водой (изредка вином) для питья, в присутствии стоящего рядом доктора в качестве меры предосторожности от возможного отравления.
Спал султан, словно известная прицесса на горошине из сказки Андерсена, на трех малинового цвета бархатных матрацах – один из пуха и два из хлопка, – покрытых простынями из дорогой тонкой ткани, а в зимнее время – завернувшись в мягчайший соболий мех или мех черной лисицы с головой, покоящейся на двух зеленого цвета подушках с витым орнаментом. Над его кушеткой возвышался золоченый балдахин, а вокруг – четыре высокие восковые свечи на серебряных подсвечниках. Возле них всю ночь находились четыре вооруженных стража, тушивших свечи с той стороны, в которую мог повернуться султан.
Каждую ночь Сулейман из предосторожности спал в новой спальне. День же состоял из аудиенций и совещаний с чиновниками. Когда не было заседаний дивана, он мог читать книги или слушать музыку.
Во второй половине дня, после сиесты на двух матрацах – одном, парчовом, шитом серебром, и другом, шитом золотом, султан порой переправлялся на азиатский берег Босфора, чтобы отдохнуть в местных садах. Мог он отдыхать и в саду своего дворца, засаженного пальмами, кипарисами и лавровыми деревьями. Здесь был павильон со стеклянным верхом, над которым струились каскады сверкающей воды.
Ипподром был превращен в город шатров с величественным павильоном в центре, в котором султан восседал перед народом на троне с колоннами из лазурита. Над ним сиял палантин из золота, инкрустированный драгоценными камнями.
Между официальными церемониями и роскошными банкетами на ипподроме веселился простой народ. К его усугам были различные игры, турниры по борьбе, верховая езда, танцы, концерты, театр теней, цирковые представления с клоунами, фокусниками, акробатами. Популярностью пользовались постановки батальных сцен и великих осад, с шипеньем, разрывами и каскадами фейерверков в ночном небе.
Потребности султанского сераля обслуживали специальные ремесленные мастерские. Мебельное производство, работавшее исключительно на дворцовые нужды, возглавлял глава всех стамбульских мебельщиков-краснодеревщиков. В специальной мастерской изготавливали изразцы, существовали бронзовая плавильня, художественная мастерская. Фаянсовые мастерские на берегу Золотого Рога для нужд сераля, которые произвели множество замечательных изделий, были основаны Селимом I и самим Сулейманом Великолепным.
Для пошива одежды для служителей сералей были созданы особые швейные мастерские. Огромное значение придавалось придворным тюрбанам. Ведь размер, форма, цвет и ткань тюрбана являлись показателем социального статуса и должности. Тюрбаны, чтобы отвечать всем правилам придворного этикета, должны были быть весьма разнообразными. Тюрбаны делала узкоспециализированная корпорация сарикджи, выполнявшая заказы двора и столичной знати. А еще одна корпорация специализировалась на пошиве халатов – почетного одеяния, которым султан одаривал приближенных и слуг в знак особой благодарности. Турецкий халат – это род кафтана, сшитого из очень ценной ткани или нередко меха.
Порядок в Стамбуле поддерживали несколько высокопоставленых янычарских офицеров. Мухзир-ага выступал в качестве представителя янычар перед великим визирем и одновременно являлся его телохранителем. Вместе с визирем он разрешал споры, касающиеся янычар. Главное же, мухзир-ага и его подчиненные задерживали и наказывали янычар в случае правонарушений и преступлений. Наказание производилось, как правило, немедленно на месте преступления подчиненными мухзир-аги, вооруженными фалаками (специальными колодками для наказания битьем розгами по босым подошвам) и обычными палками.
Субаши обеспечивал порядок в Стамбуле в светлое время суток. Вместе с мухтасибом (чиновником, наблюдающим за соблюдением исламских моральных норм) он следил за тем, чтобы регламенты, касающиеся деятельности ремесленников и торговцев, соблюдались должным образом. Кроме того, субаши задерживал пьяных, злоумышленников, бродяг и вообще всех подозрительных лиц и при необходимости наказывал задержанных. Как свидетельствовал один из современников-иностранцев, «с участниками пьяных ссор, драк и другими нарушителями общественного порядка поступают сурово. Наименее виновных избивают палками по заду, но не только по нему… Обычно их укладывают на землю и дают две-три сотни ударов тростью по животу и по подошвам ног. Тех, кто при торговле обвешивает и обмеривает покупателей или продает свой товар по чрезмерно высоким ценам, прибивают гвоздями сквозь уши к двери или к стене и оставляют в таком беспомощном состоянии на целый день, чтобы обманутые ими могли высказать им свое негодование и презрение…» Иногда виновным в обвешивании надевали на шею колодку и водили в ней по городу. Субаши также накладывал на провинившихся штрафы, частично идущие ему в карман. Агенты же субаши пользовались репутацией людей, не знающих жалости, а сам субаши, по отзывам современников, был «очень злой человек, который стремится обогатиться за счет любого». Впрочем, полицию обычно ни в одной стране мира не любят.
В век Сулеймана Великолепного, когда в столицу стекались несметные богатства, преступность в Стамбуле оставалась на довольно высоком уровне, но, как правило, дело ограничивалось грабежом. По сведениям иностранных наблюдателей, убийства происходили редко, вероятно, потому, что за убийство полагалась смертная казнь: «Если такое случается, то – по причине вспышки гнева или во время грабежа на большой дороге».
Число убийств было также невелико из-за закона, согласно которому, если убийца не был найден, жители того стамбульского квартала, где было совершено преступление, должны были заплатить большой штраф, «цену крови», равный 40 тыс. акче. Сумма была слишком велика даже для состоятельных стамбульских обывателей, и убийцу обычно быстро ловили сами горожане. Помимо обывателей, действовавших под руководством полицейских офицеров, имелись еще и специальные агенты, выполнявшие особые задания. Так, беджекбаши специализировался на розыске воров; и его «агенты в штатском», среди которых были и женщины, проникали в преступную среду и выявляли тех, кто совершил конкретные преступления. Агенты-осведомители в прошлом нередко сами принадлежали к преступному миру.
