Борис Сичкин - Мы смеёмся, чтобы не сойти с ума
Ну, зарплата, конечно, поменьше, но вот что хорошо, так это то, что клиент всегда неправ.
В начале 20-го века в Одессе выстроили Торговый Зал. Выполняя поставленное условие, гениальный архитектор спроектировал это здание так, что находящиеся от тебя в 2-х метрах люди не могли услышать, о чем ты говоришь - для соблюдения коммерческой тайны. Но тут - революция, - коммерция, торговля - буржуазные пережитки, и Торговый Зал в своем оригинальном назначении стал не нужен. Молодая Советская власть с присущим ей юмором переделала это абсолютно лишенное всякой акустики помещние в концертный зал.
Заканчивая главу об одесситах, я хочу вспомнить четверостишие Игоря Губермана:
Много сочной зарубежной русской прессы
Я читаю, наслаждаясь и дурея Можно вытравить еврея из Одессы Но не вытравить Одессы из еврея.
Новый год в Торонто
В декабре 1979 года меня пригласили выступить на Новом году в Торонто. 1000 долларов плюс проезд, гостиница и все расходы, что было очень кстати. Оказывается, в Торонто живет большое количество одесситов, которые, узнав, что приехал их любимый киногерой, захотели встретить Новый Год с ним.
По сравнению с Нью-Йорком Торонто чист до отвращения. Красавец город, но по ритму жизни напоминает Ново-Девичье кладбище. В зале было приблизительно 400 человек, хотя рассчитан он был на 300, но желающих попасть было намного больше, и отказать им было невозможно. Обстановка праздничная, настроение приподнятое, одеты одесситы, как лорды, чувствовалось, что они с нетерпением ждали встречи, и мой первый же выход на сцену сопровождался громом аплодисментов. Я произнес тост в честь уходящего Старого Года, пошутил, поздравил всех с наступающим Новым Годом, дал возможность выпить и закусить и в уже Новом 1980 году приготовился начать веселое новогоднее шоу. Я успел спеть один куплет с танцем, и на этом мое выступление прекратилось из-за неожиданно начавшейся массовой драки. Дрались по парам приблизительно 100 человек. Подручные предметы в ход не пускались, но по ожесточению чувствовалось, что правила поединка, как у викингов -голыми руками насмерть. Силы противоборствующих сторон были приблизительно равны, ярость и желание убить ближнего своего тоже, так что драка затягивалась. Когда я уже было подумал, что эта битва при Павии явно не кончится в ближайшее время, и я могу пойти спокойно сесть за стол и встретить Новый Год, на сцену поднялась симпатичная маленькая женщина, взяла микрофон и громко крикнула: - Еб вашу мать!
Услышав знакомые магические слова, одесситы прервали драку и прислушались.
- Козлы вонючие! Вы же просили, бляди, чтоб к вам приехал ваш любимец Буба Касторский. Буба Касторский рядом, какого ж хуя вам еще надо!
Одесситы слушали очень внимательно.
- Вы что, пидарасы, за год не надрались, обязательно сегодня надо?! Садитесь, еб вашу мать! - и все послушно сели.
Я заново спел куплеты, поздравил их от имени Брежнева и решил, что надо дать возможность потанцевать. Это была большая ошибка.
Как только орлы и соколы со своими дамами вышли на танцевальную площадку, которая ассоциировалась у них с полем брани, и встали друг напротив друга, тлеющие угли родовой вражды разгорелись вновь, дамы были вытолкнуты за пределы ринга, и пошла плясать.
Хотя та же женщина по-прежнему стояла около микрофона, чувствовалось, что на этот раз, волшебное заклинание не поможет, но тут кто-то крикнул:
- Полиция!
Надо сказать, что полиция в Канаде жесткая, политической корректностью не славится, поэтому драка тут же прекратилась, как по мановению волшебной палочки. Находившиеся рядом со столами сели и с увлечением начали показывать друг другу семейные фотографии, а не успевшие - перешли со своими противниками по ристалищу на менуэт. Поскольку Канада западная страна, вид танцующих друг с другом мужчин полицейских не удивил. Они обошли зал, убедились, что на столах нет бутылок со спиртным (в Канаде запрещено пить в общественных местах после часу ночи), которые мгновенно исчезли при их появлении, и удалились.
Я подумал, что сейчас как раз время для следующего номера, но маленькая женщина снова взяла микрофон и сказала:
- Ну что, бляди? Сейчас небось опять пойдете друг другу морду бить? Ну и хуй с вами! Пошли, Борис, - и увела меня к своему столику.
На следующий день мы встретились для продолжения праздника у нее дома. Присутствовала также большая группа вчерашних дерущихся. Все, как один, в больших черных очках, несмотря на пасмурную погоду, в пиджаках с наспех пришитыми лацканами и рукавами, в разных местах на лице обильное заимствование из косметичек жен пудры и крем-тона. Они благодарили меня за прекрасное выступление и просили как можно скорее приехать опять, скажем на 1-е Мая. Я с воодушевлением откликнулся на эту идею, но когда все казалось бы было уже на мази, хозяйка дома сказала: «Хуй вам, бляди. Не умеете себя вести, так хуй вам, а не Буба»!
К сожалению, «хуй вам»! косвенно относилось и ко мне. Для меня это означало «хуй вам еще 1000 долларов».
Москва
Мой близкий друг Эдуард Смольный уговаривал меня приехать в Россию, уверяя, что я въеду в Москву на белом коне. Пока там оставалась советская власть, я отказывался и говорил Смольному, что как бы этот белый конь не оказался черным вороном. После краха советской системы я трижды приезжал в Москву — в 1994, 1998 и 2000 годах. В мой первый приезд Москва оставила тягостное впечатление: ужасная грязь, запустение, хмурые лица, от которых я отвык в Америке. Мне сняли 2-комнатную квартиру, и как только открыли дверь, неизвестно откуда появилась здоровенная собака, заскочила в комнату и сильно там нагадила. "Вот так страна встречает своих героев", — вздохнул я.
В 1998 году я застал совершенно другую Москву — чистую и светлую, а в 2000 году был совершенно очарован городом: церквушки покрашены и выступили на первый план. Прекрасное освещение, в магазинах полно товаров и продуктов. Короче, первая фаза изобилия и благоденствия народа пройдена. Осталось пройти вторую фазу — чтобы народ это все мог купить. Но, надо сказать, мэр Москвы Лужков проделал огромную работу и превращает Москву в сказку. Даже в гнусные застойные годы люди в Москве и вообще в России одевались лучше, чем на Западе, а сейчас женщины одеты так, что ведущие западные фотомодели могли бы работать у них разве что посудомойками. Я долго хохотал, когда по телевидению показали демонстрацию жен шахтеров, протестующих против задержки выплаты зарплаты их мужьям. Ухоженные, с умелым использованием лучшей французской косметики, в великолепных дубленках и шубах, они мне напомнили демонстрацию голливудских звезд, протестующих против увеличения проездной платы в автобусах на 5 центов. Неужели для демонстрации нельзя было набрать пару десятков женщин, более подходящих по образу?
