Самия Шарифф - Паранджа страха
Схватки начались, когда самолет заходил на посадку. Из аэропорта меня увезла машина «скорой помощи». Первое, о чем спросили у меня в больнице:
— Вашу страховую карту, пожалуйста!
— У меня уже давно нет страховки, — честно призналась я.
— Нет страховки! Но ведь вы наблюдались у врача во время беременности? — уточнила медсестра.
— У врача я была всего один раз. В Алжире. Я уехала из Франции пять лет назад.
— Подождите, я сейчас.
Через несколько минут медсестра вернулась в сопровождении врача, который осмотрел меня и сразу ушел.
Медсестра осталась со мной.
— Вы выглядите слабой. Наверное, вы плохо питались во время беременности? Какой была ваша жизнь в Алжире?
— Я питалась хорошо, но с первого дня после возвращения туда, то есть на протяжении пяти лет, я живу в постоянном напряжении.
— У вас есть еще дети?
— Это мой шестой, — гордо ответила я.
— Где они?
— Долго рассказывать. Четверо сейчас с мужем, а самый старший вырос с бабушкой.
Я немного рассказала медсестре о своих злоключениях.
— Я должна буду уйти, раз у меня нет страховки?
— Не беспокойтесь. Вы слишком слабы, чтобы куда-то идти. У вас низкий уровень гемоглобина, значит, высок риск потери сознания в любой момент. Подождем результатов анализов, а потом вы свяжетесь со службой социальной помощи, и они обязательно что-нибудь придумают.
Я поняла, что попала в надежные руки. Как хотелось разделить с моими детьми это чувство свободы, эту заботу, которые я испытывала! Здесь я бы без колебаний согласилась и на анестезию, и на кесарево сечение.
Представителем службы социальной помощи оказалась женщина средних лет маленького роста, которая при ходьбе опиралась на тросточку. Я рассказала ей все.
Ее тщедушность контрастировала с необычайной деликатностью и великодушием.
Она сразу приступила к делу.
— Когда вы покинули Францию?
— Пять лет назад, мадам.
— Значит, пять… Я пока не знаю, как буду действовать, но решение найду обязательно. Постараюсь добыть для вас страховку. Разумеется, вы останетесь в больнице.
Для вас это шанс.
Маленькая женщина ушла, одарив меня на прощание внимательным взглядом поверх очков, от которого хотелось жить. Оставшись одна в палате, я думала о хорошем, настраиваясь на роды.
Схватки становились все интенсивнее. Медсестра сказала, что для операции я слишком слаба, поэтому мне сделают стимулирующую капельницу, и я смогу родить самостоятельно.
Это меня устраивало как нельзя лучше. Как это отличалось от предыдущих родов! Оставаться в сознании и помогать рождению своего ребенка! Какое счастье!
Роды благодаря Господу прошли легко, без мучений.
Вскоре я держала в руках хорошенького мальчика.
Женщина из службы социальной помощи принесла сумку с детскими вещами, игрушками и продуктами.
Я думала, что успею обзавестись всем этим до родов.
Жизнь распорядилась иначе.
В больнице я абсолютно ни в чем не нуждалась, только скучала по детям. Ко мне относились как к королеве, а к малышу как к принцу. Представитель социальной службы получила для меня медицинскую страховку на срок до шести месяцев.
Здесь я провела две недели. Отдохнув, окруженная заботой врачей, я набрала несколько килограммов и обрела здоровый цвет лица.
Но настало время готовиться к отъезду. Так не хотелось покидать этот островок благополучия и внимания!
В то же время я хотела поскорее увидеть детей, мне их так не хватало. Я уезжала, обещая вернуться с ними.
Работники больницы пожелали мне счастливого пути, и я горячо поцеловала женщину из службы социальной помощи, благодаря за то, что она позволила мне почувствовать себя счастливой. Моего сына положили в нагрудный рюкзачок, и машина «скорой помощи» отвезла меня в аэропорт. Вот это сервис!
Полет прошел нормально, экипаж был приветлив, но сразу после посадки я почувствовала себя зажатой в тиски. Алжирский климат мгновенно стер французское благополучие. Я узнавала суровые, изможденные лица жителей своей страны. Неохотно надела вуаль.
Какое-то время я думала, что это последствия родов, но потом поняла — я опять отказывалась от себя как от личности.
Меня встречал муж. Увидев меня с ребенком, он побежал навстречу и с гордым видом взял сына на руки.
— Привет, Захария! Ты самый лучший!
Меня же он просто чмокнул в лоб. За время, пока мы не виделись, мы успели стать друг другу немного чужими.
По дороге я рассматривала красочные пейзажи моей земли. Алжир можно было бы назвать красивой страной, если бы не его обитатели, которые делали тамошнюю жизнь невыносимо сложной. Что особенно хорошо у них получалось, так это сеять в сердцах страх и ненависть. У кого была возможность уехать, давно это сделали. Тот, кто этого не смог, просто пытался выжить всеми возможными способами.
Я торопилась к детям, так хотела рассказать дочерям о Франции и о тех замечательных людях, которых я там встретила.
Мелисса увидела меня первой и с криком: «Мама приехала!» — бросилась ко мне в объятия.
— Мама, мы так по тебе соскучились! Я не хочу, чтобы ты еще уезжала. Мы так долго тебя ждали!
— Обещаю, что больше не уеду. Как вы?
— Хорошо, только этот проклятый телефон постоянно звонил. А так все в порядке.
Она прыгала на одной ноге вокруг себя, и я, счастливая, прижала ее к груди. Ничто в мире не могло сравниться со счастьем увидеть детей. Моя семья была и до сегодняшнего дня остается моим самым главным богатством.
Радость оказаться дома заставила меня забыть на какое-то время о горестях. В тот же вечер с Хусейном и Норой мы серьезно обсудили перспективы переезда во Францию. Хусейн уже был в курсе нашей предыдущей неудачной попытки, поэтому обещал сделать все возможное, чтобы мы уехали. Самое большое препятствие заключалось в том, что Мелиссе было только двенадцать лет, и для того чтобы пересечь границу, ей по-прежнему требовалось разрешение биологического отца. В Алжире совершеннолетняя девушка, то есть если ей исполнилось восемнадцать и она не замужем, может ехать из страны без разрешения. Нора уже могла ехать, но Мелисса…
Выхода не было, и мы в который раз отложили осуществление нашего плана, с головой окунувшись в повседневные заботы.
Вскоре Нора сообщила, что при помощи соседки нашла работу в гостинице класса люкс на окраине столицы. Новость меня обрадовала и обеспокоила одновременно, ведь теперь ей придется работать время от времени и по вечерам. Даже то, что ее будут привозить домой служебным транспортом, не гарантировало безопасности в пути. Но и держать дочь возле себя я больше не могла. Нора помогала мне по дому и с малышами, но она должна была жить собственной жизнью. Я подбодрила ее, зная, что расплачиваться буду собственными нервами. Я боялась засад: террористы одевались в военную форму, останавливали машины, убивали пассажиров и похищали молоденьких девушек. Каждый вечер со страхом я ждала возвращения старшей дочери. Увидев ее живой и здоровой, я благодарила Господа и получала удовольствие от ее рассказа о прошедшем рабочем дне и радовалась оттого, что у нее проснулся интерес к жизни вне семейного кокона.
