Яков Кедми - Безнадежные войны
Израильский истеблишмент не был готов к отмене статуса беженцев для всех евреев, выезжавших из Советского Союза, так как боялся потерять финансовую помощь из США. Деньги, эти несколько десятков миллионов долларов, были важнее. Деньги были превыше всего, даже если из-за них в Израиль приедет меньше евреев. Нелепость всего происходящего заключалась и в том, что средства на финансирование этих еврейских эмигрантов в США изымались еврейскими организациями из Объединенного еврейского призыва – фонда, который собирал деньги для Израиля! Израильский истеблишмент опасался входить в конфликт с руководством фонда из-за финансирования ими еврейской иммиграции в США выезжающих из Советского Союза, из денег, предназначенных для Израиля. Рабин обратился к Бегину, рассчитывая, что национально-сионистская партия поддержит его инициативу или что оппозиция хотя бы не выступит с публичной критикой этого. Бегин отклонил эту просьбу, сказав, что вопрос будет решаться после выборов, а пока он не может дать обещаний. В 1978 году, когда я приехал в Вену, «отсев» только начался, и не едущие в Израиль составляли около 20 % выезжающих из СССР по израильской визе. В Израиле к тому времени не нашли способов бороться с этим явлением, да и вряд ли понимали его истинные причины и реальное значение.
«Натив» работал в полной координации с сотрудниками «Джойнта» и ХИАСа. Действовала установившаяся процедура: решившие не ехать в Израиль сначала проходили беседу с представителем Еврейского Агентства, который пытался их переубедить. Такой порядок, оговоренный Еврейским Агентством и еврейскими организациями из США, позволял работникам Агентства и еврейским организациям заявить, что они сделали все возможное, чтобы выехавшие поехали в Израиль. После «попытки переубеждения» людей направляли в «Джойнт» и ХИАС для прохождения дальнейшего процесса эмиграции. Мы договорились с «Джойнтом», что сначала все будут направлены для беседы ко мне перед встречей с работником Еврейского Агентства. Мы решили не заниматься ни убеждениями, ни пропагандой. Я сосредоточился на том, чтобы в короткой беседе получить информацию, которая нам была важна. А нас интересовало положение евреев, их проблемы, стремления, отношения к ним властей и причины принятия тех или иных решений. У нас были опасения, что люди не захотят отвечать на вопросы. Однако оказалось, что их готовность давать нам информацию превзошла все наши ожидания. Как видно, докладывать властям, стучать – одно из качеств «гомо советикус». Например, в Италии, где эмигранты находились около полугода до завершения процесса эмиграции, самая большая очередь была к сотруднику американских спецслужб. Люди шли по собственному желанию, чтобы рассказать о том, что они знали или предполагали. А особенно доносить один на другого, опираясь на собственное разумение, слухи или же просто неуемную фантазию.
Довольно скоро у меня набралось немало разнообразной и качественной информации, которую я начал систематизировать и анализировать для самого себя. Прежде всего для того, чтобы определить для себя необходимые темы и вопросы и сделать беседы более продуктивными. Перед отъездом я спросил у Йосефа Меллера, который возглавлял отдел Советского Союза, нужно ли время от времени cистематизировать и анализировать накапливающуюся информацию и пересылать отчеты в Израиль. Он ответил, что в этом нет никакой необходимости, поскольку анализом в «Нативе» не занимаются. От меня требовалось пересылать только запись содержания бесед. В процессе подготовки к работе в Вене я надеялся получить какую-либо методику опроса, записей и отчетности. Однако мне было разъяснено, что нет никакой системы или методики и каждый работает в меру своего разумения. За месяц подготовки я прочитал тысячи отчетов, опросов и различного рода донесений. Картина была удручающей. Я был знаком с методами отчетности и обработки материалов, принятыми в израильской армии и в военной разведке, и решил разработать для себя единую и более профессиональную систему донесений и отчетов. Когда я начал отправлять документы, написанные иначе, мое начальство удивилось и спросило, зачем я это делаю. Я ответил, что мне это представляется более правильным. Спорить со мной не стали. Когда положение в СССР стало для меня более понятным, я решил, что свои выводы и заключения я также должен передать начальству в дополнение к отчетам с содержанием бесед.
В конце 1978 года, после полугода работы в Вене, я подготовил свой первый аналитический отчет. В нем был дан анализ выезда евреев из СССР как общего явления, так и причин, приводящих к решению об эмиграции в Израиль или другие страны. Также была дана примерная оценка ожидаемых размеров эмиграции вообще и разделения на едущих и не едущих в Израиль. В моей оценке было несколько неожиданных выводов. По моему предположению, советские власти приняли решение выдавать разрешение на выезд в Израиль всем, кто подаст просьбу на основании вызова от родственников из Израиля независимо от степени родства, реального или мнимого. Исключение составляли лишь отказы по соображениям безопасности или невыполнения обязательств по отношению к семье или государству. В результате резко возросло количество заявок на вызовы из Израиля, и как следствие этого я ожидал значительного увеличения количества выезжающих. Анализируя причины отъезда, я пришел к выводам, которые раздражали и до сих пор продолжают раздражать довольно многих людей. Но ничего не поделаешь, я верю в правоту этих выводов и сегодня, и они были доказаны жизнью. На мой взгляд, существовало три основных причины, из-за которых евреи выезжали из Советского Союза. Первая причина: неудовлетворенность своим положением – в основном материальным, но часто и общественным. Вторая причина: по их оценке, на Западе, в Израиле или в других странах их положение с большой степенью вероятности намного улучшится. Информация, полученная от выехавших в Израиль или в другие страны, только укрепляла эту уверенность. Третья причина: реальная возможность, легкость и простота перехода из положения гражданина СССР в гражданина или жителя какой-либо страны на Западе, другими словами, возможность выехать из СССР. Поскольку первые две причины существовали постоянно в среде российской интеллигенции, в том числе и еврейской, только третий фактор – степень возможности и трудности выезда – определял количество выезжающих. Если положение в СССР не изменится, то темпы выезда евреев, большинство из которых уверены, что на Западе, в том числе и в Израиле, их жизнь улучшится, будут зависеть только от возможности выехать. Чем легче будет покинуть страну, тем больше будет желающих это сделать.
