Анатолий Черняев - Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991
И почему бы Яковлеву не последовать его примеру? Александра Николаевича, видно, это и мучит — что упустил момент. Был бы на покое и в роли зачинателя перестройки, "отца русской демократии" и "гиганта либеральной мысли". Тьфу!
Нет! Уж лучше мой "статут" — оставаться на тонущем корабле вместе с капитаном. И править пир во время чумы с любимыми женщинами!
2 апреля. Вторник.
М. С. после нескольких дней колебаний вдруг решил принять Никсона. Вчера вечером его бросились искать. Не нашли. М. С. снизошел: "Ладно — завтра в II часов". И полтора часа с ним сидел, доказывая, что "курс неизменен", но нужно стабилизировать…
Может быть, неизбежно было говорить с Никсоном. Он ведь представил себя посланцем Буша и объехал Литву, Грузию, со всеми виделся.
Сидел я рядом, записывал и думал: М. С. сам по себе — делает "положенное", Съезд РСФСР — сам по себе делает озверелое шоу на всю страну; шахтеры — сами по себе — разрушают экономику, плевать рабочему классу (гегемону) на все! Вообще это еще одно убийственное свидетельство краха и марксизма-ленинизма, и коммунизма, и мифа о "всемирно-исторической миссии" рабочего класса.
Тоска зеленая. Надо писать речи для Японии. А уже нет ни "вдохновения", ни мысли… Иссякла "способность", потому что иссякла политика. Осталась от нее словесная шелуха. Новое мышление сделало свое дело… а дальше, — как и во внутренней перестройке — начатое Горбачевым продолжают… американцы, создавая "свой" новый мировой порядок.
Обессмысливается мое пребывание при М. С. Никакого "импульса"… Но бежать стыдно, хотя устал — больше не от работы, а от сознания тупика и поражения. Хотя… сделано-то огромное дело — через "новое мышление"… Но это — позади.
9 апреля. Вторник.
А М. С. все суетится. Готовит с Павловым экономическую программу. Сегодня весь день говорили, заседали в Совете Федерации… Ельцин, проведя "триумфально" Съезд и получив чрезвычайные полномочия (правда, "Известия" написали, — теперь никто уже не понимает, что это такое), укатил на Кавказ в "Красные Камни" играть в теннис…
Страна же поднимается с воплем: "Долой Горбачева!"… Шахтеры продолжают бастовать… Вслед за Минском — вся Белоруссия с теми же требованиями. Вчера читал информацию из десятков городов — по всей стране — все накануне забастовок.
То есть дело идет к всеобщей политической стачке.
Блестящая, искренняя, прямая, почти до мата встреча М. С. с шахтерами — мгновенная вспышка прежнего его обаяния… Все катится…
А я и К° продолжаем лихорадочно готовиться к Японии. Вчера был посол… Я ему со слов М. С. (звонил мне в Успенку в воскресенье) говорю: Нобелевский лауреат и автор идей безъядерного мира не может не посетить места атомных бомбардировок… (Японцы этого очень не хотели — чтоб не обижать американцев).
М. С. — в порядке уступки — Хиросиму заменил на Нагасаки. Возобновил свое согласие залететь к Ро Дэ У — на о. Чеджу… По пути из Японии.
Словом, будет демонстрировать, что "все идет как положено" — Президент делает свое дело, несмотря ни на что…
Презрел призывы взять в делегацию из тех, кого Ельцин назначит. Выбрал Исаева… Самого серого, но зато из противников Ельцина (его зама как председателя ВС РСФСР).
Читаю Арцыбашева ("Санин")… Даже некоторое "разочарование" по сравнению с тем, какое со школы сложилось о нем представление. Почти классика: Куприн, Л. Андреев, даже Чехов… И никакой порнографии в нынешнем понимании… Но не в этом дело, — а в том, что в отличие от целых поколений советских школьников "после меня", я со школы знал про Арцыбашева так же, как про Соллогуба, Мережковского, Гиппиус, не говоря уж о Блоке… Наш "Сердрей" — учитель литературы успевал нас во все посвятить, хотя самих сочинений мы не всегда могли доставать. Но многое и доставали.
В бешенстве от бездарности, непрофессионализма, убогости материалов, которые дает МИД и др. для визита в Японию, как, впрочем, и по другим поводам. Только теперь вот — цейтнот, да и заболел я… А на мне все опять сошлось.
21 апреля. Воскресенье.
О поездке в Японию. 14-го в самолете до Хабаровска. Две ночи и один день. 15-го М. С. "обсуждал" с местными деятелями пути выхода" из кризиса. Четыре часа ТВ показывало его встречу с активом, который не хочет расставаться (и не умеет) с командно-административным стилем.
Особенно нахален и примитивен был предисполкома Данилюк, которого М. С., тем не менее, взял с собой в Японию.
Город. Деревянные дома старой постройки. Провинциальный облик улиц… И полно всего в магазинах! Москве подобного давно не снилось.
Распределение продуктов по трем системам: талоны, кооперация, коммерческая торговля. И — ни очередей, ни толкотни в магазинах.
Тип людей — долгоносые, остроносые, в основном — потомки украинских переселенцев.
19-го во вторник — улетели в Токио… Первое впечатление — неестественность сверхсовременного города, вроде нежизненность какая-то.
Не был ни на одном из приемов и публичных встреч. Только на переговорах: двенадцать часов чистого времени. А ночью или в промежутках — сообщения для печати и заготовки к очередному раунду. Всего их было семь.
Суть здесь не перескажешь. Это — в записях… Разве потом — для мемуаров. Очень "неуютно" бывало, когда президент сверхдержавы и японский премьер Японии часами спорили — употреблять глагольную форму слова или поставить существительное[87]. И это в тот момент, когда дома вот-вот все рухнет! Но — с другой стороны: может, и хорошо "делать вид", что президент занят "своим делом, несмотря ни на что?…".
В поезде на Киото, скорость 250 км в час. Банкет там у М. С. с деловым миром. Однокашница моя по МГУ в качестве переводчицы — неожиданная встреча!
Полет в Нагасаки… Красоты заливов. Сказочная дорога к городу в сумерки… Толпы на улицах — как бывало в Германии, в Америке, в Финляндии… Может, чуть меньше, чем в Италии! Ради этого стоило ехать (молодец Дунаев, что настоял — заехать сюда…). Особенно "интересно" это на фоне, когда Ельцину показали на дверь в Страсбурге.
Русское кладбище 1905 года. Почему-то "не проникаюсь" я "до глубины" такими вещами. Не умиляюсь. Видимо, я глубоко не религиозный человек, нетрадиционный. Митрополит Питирим, взятый в делегацию Горбачевым, красавец. Аллилуйя, в часовне.
В ночь — полет на о. Чеджу в Южную Корею. В аэропорту: сцена из-за Тамары и Дунаева. Охрана и протокольщики заявили им: "Вас не ждали!". Я возмутился и посадил их к себе в машину. Но этим дело не кончилось. Когда, приехав в гостиницу, обнаружили, что им не отвели номера[88]. Я вошел в раж. Устроил громкий скандал начальнику охраны Плеханову и начальнику протокола Шевченко, в присутствии их подчиненных и корейцев. Комнату, однако, не дали. Я поселил Дунаева в своей. И "в знак протеста" (кому?) не пошел на официальный вечерний прием, устроенный президентом Ро Дэ У.
