Петроний Аматуни - На крыльях
К пассажирам подошёл высокий светлоглазый человек в форме пилота гражданской авиации и с любопытством спросил:
— Как долетели, товарищи?
— Хорошо, — ответил за всех военный моряк. — Но… быстро очень!
— Не совсем понятно.
— Иными словами, так приятно было, что хотелось ещё лететь и лететь.
— Вон как, это другое дело.
— Ах, не говорите! После Харькова меня так укачивало, так укачивало, что я, вероятно, всю эту неделю буду ходить жёлтая-прежёлтая! — томно произнесла розовощёкая цветущая девушка.
— А по-моему, мы и в самом деле летели совершенно спокойно, — весело возразил молодой кавказец, нежно привлекая к себе свою юную красивую жену.
— Ещё бы вам замечать это, — строго сказала сухонькая старушка. — Всю дорогу ворковали, как голубки. Видать, на молодожёнов воздушные ямы не влияют…
— Я впервые был сегодня в воздухе, мамаша, — окая и говоря так, будто сообщая о чём-то весьма важном для всех присутствующих, обратился к старушке полный мужчина в серой шляпе, — и должен вам официально заявить, что отныне я безаппеляционный поклонник Аэрофлота! Я так прекрасно выспался за время полёта, что дома и то не испытывал такого блаженства.
— Машина добрая, — согласилась старушка, продолжая смотреть на жизнь со своей особенной точки зрения, — здесь действительно можно поспать: пожитки не украдут… А вот взглянуть на родное Дебальцево с высоты так и не пришлось. Просила сыночков показать — никто и не вспомнил! А я уже больше двадцати лет не бывала там…
— Что вы, бабушка, — горячо вступилась за лётчиков розовощёкая девушка. — Разве мало выходил к нам этот, ну как его… бортрадист в рыжей ковбойке?!
— Выходить-то он выходил, да всё с вами одной и беседовал, — ответила старушка. — Какой ему интерес около меня вертеться?
Они говорили громко, как все люди только что окончившие длительный полёт. Лётчик оставил их и вошёл в самолёт; заглянул в пассажирскую кабину, туалет, поздоровался с экипажем и сказал командиру корабля:
— Сдайте задание — и ко мне на разбор полёта.
— Слушаюсь, товарищ командир.
… В кабинете командира собрался прилетевший экипаж.
— Докладывайте, — сказал Дединец.
Командир корабля К. встал, провёл рукой по волосам и доложил:
— Летели 268-м рейсом: Ростов — Харьков — Внуково— Харьков — Ростов. Туда летели с попутным ветром. В Харьков и Внуково прибыли точно по расписанию. В Москве — низкая облачность. Пять минут находились в зоне ожидания. Как только получили разрешение пробиваться, вдруг перегорела лампа в приёмнике радиокомпаса. Следует отметить чёткость в работе нашего бортрадиста В. За две минуты он обнаружил неисправность, заменил лампу, и мы произвели посадку без задержки.
— Молодец В., — сказал Дединец.
Бортрадист, совсем ещё юноша, летающий в экипаже первый год, расцвёл и, чтобы не выдать своих чувств, опустил глаза: в авиации скромность — обязательное качество каждого.
— В остальном материальная часть работала исправно, — продолжал командир корабля. — Загрузка была хорошая. Из Москвы нам дали почту только до Харькова, а пассажиры — все до Ростова. Летели с встречным ветром…
— Поэтому и прилетели в Ростов с опозданием на 6 минут?
— Никак нет, товарищ командир. Уже в который раз отдел перевозок Харьковского аэропорта опять задержал нас! Мы учли встречный ветер, и нам харьковский диспетчер разрешил вылететь на семь минут раньше. Но в отделе перевозок сказали: груза нет. Я всё же послал второго пилота на склад, и он там обнаружил срочный ростовский груз! На дебаты, погрузку и неповоротливость харьковчан ушло около двадцати минут…
— Напишите обстоятельный рапорт, — недовольно сказал Дединец. — Ещё раз доложу командиру.
— Слушаюсь.
— Какие замечания имеете к экипажу?
— В основном, всё нормально… Не нравится мне только, что второй пилот небрежно выдерживает курс.
— Отчего бы это? — спросил Дединец, поворачиваясь ко второму пилоту.
— Сам не пойму, — смущённо ответил второй пилот. — Стараюсь.
— Вероятно, редко стараетесь?
— Да нет, я внимательно отношусь…
— Я говорю: редко, а не плохо стараетесь. Не поняли?
— Никак нет.
— Вы как взлетите, так торопитесь включать автопилот, чтобы самолёт летел сам. Так ведь?
— Бывает, — неуверенно ответил второй пилот.
— Советую вам больше летать самому. Автопилоту не надо становиться в будущем командиром корабля, с него хватит того, что он «умеет». Вам же следует чаще и подольше тренироваться.
— Понял вас.
— Ну, а как с обслуживанием пассажиров?
— Нормально. Жалоб не было… Да, вот одна старушка просила показать ей Дебальцево, и погода была хорошая. А мы… забыли. Неудобно получилось. Хотели извиниться, но она уже уехала.
— Уважать надо старых людей. А почему нет мыла в туалете? Почему нет свежих журналов? Вчера ваш парторг получил «Огонёк» и «Крокодил». Где они?
— Разрешите объяснить? — встал второй пилот.
— Да.
— Я взял их домой, почитать вечерком и… не принес. Ошибку учту, этого больше не повторится.
— Не будете больше читать?
— Никак нет, не забуду журналы дома.
— Хорошо. Если же забудете, то купите в киоске, но чтобы свежие газеты и журналы всегда были на борту.
— Понятно.
— Почему не выходите к пассажирам в полёте?
— Бортрадист выходил раза три или четыре, — сказал бортмеханик.
— Да, он часто выходил, — подтвердил командир корабля.
— Верю. Но надо уделять одинаковое внимание всем пассажирам, а не одним… хорошеньким девушкам.
Бортрадист вспыхнул; товарищи повернулись и с недоумением посмотрели на него.
— А вы, товарищ В., тоже ничего не понимаете?
— Нет, нет, мне всё понятно, — поспешно ответил бортрадист.
— Попрошу не забывать, — обращаясь ко всем, сказал Дединец, — что культурное обслуживание пассажиров есть общее дело всех аэрофлотцев. Ещё одно замечание бортрадисту (сегодня ему положительно не везёт!). Сейчас вы перед нами в форме. Таким же вы должны выходить к пассажирам в полёте. Я не возражаю, если у вас под кителем «замаскирована», предположим… рыжая ковбойка… Но пусть это останется вечной тайной для пассажиров!
Бортрадист широко открыл глаза.
— Я узнал об этом случайно, но это не меняет положения. Запрещаю вам выходить к пассажирам не в форме. Ясно?
— Ппо… нят… но…
— Но то, что у вас на левом рукаве отрывается шеврон и воротничок не первой свежести — видим мы все, и командиру корабля надо было сделать вам замечание раньше. У кого есть ко мне вопросы?
