К Акула - Боем живет истребитель
На нашем фронте, как и на других, в то время происходили важные, волнующие всех события. И каждый из нас вносил в их развитие свою посильную лепту, способствовал общему успеху.
Родина высоко оценила заслуги авиаторов нашего 10-го Одесского штурмового авиационного корпуса в Ясско-Кишиневской операции. Его 306-я и 136-я дивизии получили наименование Нижнеднестровских. Так же был назван и наш 31-й полк.
Очень многие летчики, техники, механики заслужили правительственные награды. А командующие фронтами генералы Ф. И. Толбухин и Р. Я. Малиновский стали Маршалами Советского Союза.
...Манзырь - небольшое, уютное местечко. Молдавское население тут занято в основном сельским хозяйством. Хорошо ухоженные виноградные плантации, сады и поля в тот год принесли обильный урожай.
Местные жители плохо говорили по-русски, но тем не менее мы прекрасно понимали друг друга.
В памяти молдавского народа сохранились волнующие дни, когда в порабощенный румынскими боярами край впервые пришла Красная Армия. Было такое торжество, равного которому не найти в истории Молдавии.
И вот теперь мы все почувствовали, как рады люди вернувшемуся к ним счастью - солнцу Советской власти.
Хозяин, в доме которого я остановился, не знал, куда меня посадить и чем угостить. Вот тогда-то я попробовал настоящую кукурузную мамалыгу, отведал брынзы и домашнего вина.
- Ешь, сынок, ешь, набирайся сил, - говорил хозяин, - путь тебе предстоит долгий, еще много людей под Гитлером.
Однажды я спросил у него:
- Как вам жилось?
- Разве это можно назвать жизнью? - ответил старик. - Мы день и ночь молились на восток, чтобы вы скорее пришли...
Такие беседы производили на нас сильное впечатление. Ведь здесь люди совсем недавно изнывали под гнетом румынских бояр. Само слово "бояре" для нас - далекая история. А здесь они, оказывается, существовали в одно с нами время, и не исключено, что, перейдя границу, мы воочию увидим представителей этого сословия.
Что там, за Прутом? Какой мир увидим, с чем встретимся?
Наземные части уже перешли границу. Вот-вот должны и мы сняться, перелететь на первый румынский аэродром. Утром меня вызвал Онуфриенко.
- Скоморохов, тебе поручается совершенно секретное задание. Будешь прикрывать товарища Константинова.
- А кто он?
- Я не знаю. Идем завтракать.
Не успели перекусить - появляется командир корпуса О. В. Толстиков.
- Готов, Скоморохов?
- Так точно, товарищ генерал! Только вот не знаю маршрута - надо же карты подготовить.
- Куда пойдете - и мне не известно. А что для вас карты? Куда лидер - туда и вы.
Я мысленно поблагодарил судьбу за то, что она наделила меня способностью быстро ориентироваться на местности.
Кто такой Константинов? Если все так обставляется, значит, лицо чрезвычайно ответственное. Любая ошибка при его сопровождении может дорого обойтись.
Оказалось, что о картах я беспокоился не напрасно.
В полдень прибывает Ли-2. Он с особым шиком заходит на посадку, приземляется. Видимо, летчик - настоящий мастер.
Личный состав эскадрильи выстроился. Командование полка - ближе к Ли-2. Проходит несколько томительных минут. Наконец открывается дверь, на землю по трапу спускается коренастый, с крупной головой, выразительными чертами лица военный.
Да это же маршал Жуков!
Ошибки нет: Константинов - это Жуков. Да и понятно: Георгий Константинович - отсюда и Константинов.
Так вот кого доверено прикрывать...
Имя маршала Г. К. Жукова гремело по всем фронтам. Его авторитет очень высок. Но в то же время все наслышаны о нем как о человеке крутого нрава. Об этом говорил и внешний облик Георгия Константиновича - ладная боксерская фигура, крутой лоб, энергичные жесты, волевой взгляд. Естественно, что все его уважали и побаивались. Что же касается меня, - я тоже смотрел на него с восхищением и некоторой робостью.
Жуков поздоровался с командирами корпуса и полка, поговорил с ними о чем-то, потом все они повернулись ко мне.
- Старший лейтенант Скоморохов, - представил меня маршалу Онуфриенко.
- Здравствуйте, товарищ Скоморохов. - Жуков протянул мне руку.
- Здравия желаю, товарищ Маршал Советского Союза! - ответил я.
- Вам задание известно?
- Так точно!
- Ну, доложите: куда пойдем, в каком порядке, как будете прикрывать? Покажите план!
При этих словах круглое лицо генерала Толстикова как-то неестественно вытянулось, Онуфриенко поднял к небу глаза. Я быстро вытащил из-за голенища левого сапога карту, на которой была проведена одна-единственная жирная черная линия от Манзыря на Кубой.
- Что это? - жестко спросил Жуков.
- Наш маршрут...
- Мне нужен ваш план.
- Сейчас доложу, товарищ Маршал Советского Союза.
Достаю блокнот, карандаш, начинаю изображать боевой порядок истребителей по прикрытию Ли-2. При моих талантах в рисовании схема получилась маловыразительной.
Жуков взглянул на расстановку самолетов на листке блокнота, обратился к Онуфриенко:
- Вы что-нибудь поняли из этого творчества?
- Товарищ Маршал Советского Союза, он не силен в графике, но имеет большой опыт сопровождения ответственных работников...
В одно мгновение мой любимый командир изменился в лице. Никогда не видел его таким и очень удивился столь неожиданной метаморфозе. Бесстрашный ас перестал быть похожим на себя. Вот когда у меня впервые мелькнула мысль о том, что иной раз в своей среде, в присутствии большого начальника, можно испытывать страх гораздо больший, чем в бою. И тут же вспомнил встречи с Р. Я. Малиновским и Л. М. Василевским. Ведь тогда все было совершенно иначе.
Жуков слушал Онуфриенко, окидывая его колючим, тяжелым взглядом. Потом снова повернулся ко мне.
- А где ваши летчики?
- Вот они, товарищ Маршал Советского Союза, - показал я на строй эскадрильи.
И только теперь, как бы со стороны взглянув на свою родную эскадрилью, я ужаснулся: у всех был крайне неприглядный вид. Стыдно до боли, обидно стало мне и за себя и за ребят. Мы как-то сжились со своими нехватками-недостатками, обносились и не обращали на это внимания.
- Это и есть ваши соколы? - поморщился Жуков.
- Так точно.
- Ну и ну! - Маршал безнадежно махнул рукой и, круто повернувшись, твердой, пружинистой походкой направился к своему самолету.
У меня оборвалось сердце. Что это значит - мне отказано в доверии?
- Быстро по самолетам! - сказал подбежавший с бледным, осунувшимся лицом Онуфриенко.
Я, обойдя Ли-2, взлетел первым. За мной - пара, а потом еще четверка.
В воздухе мы выстроились почетным эскортом вокруг Ли-2. Я осмотрелся, и душа моя оттаяла: строй истребителей прикрытия идеальный. Ко мне снова вернулось прежнее чувство самоуважения. "Вот только надо любой ценой прилично одеть эскадрилью",- подумал я.
