Валери Триервейлер - Благодарю за этот миг
День в Кабуре мы закончили в компании волонтеров, которые ужинали красным вином с колбасой. Именно такие левые мне по душе, я сама из этой среды. Перед тем как тронуться в обратный путь в Париж, мы с моей елисейской командой позволили себе небольшую передышку, потому что у нас за весь день крошки вот рту не было – столько просьб нам пришлось выслушать. В маленьком ресторане мы заказали все меню: “Горячий камамбер – картошка фри – колбаса андуй”. Да, он был, этот чудесный день… Назавтра я обнаружила, что все тело у меня в синяках – следах ребячьей толкотни и слишком бурных объятий, но это пустяки.
После разрыва с Франсуа Олландом “Народная помощь” про меня не забыла. Руководители отправляли мне письма, а ребятишки – рисунки. У нас много совместных проектов. В этом году я снова еду с детьми, теперь уже в Уистреам. Мою подругу Саиду я привлекла в качестве волонтера. Она тоже могла оказаться под опекой “Народной помощи” в ее родном Рубе. Мы обе были полны энтузиазма. Нам удалось пробиться в этой жизни.
Проблемы маленьких французов не мешали нам видеть то, что происходило далеко за пределами нашей страны, там, где наряду с нищетой царили горе и жестокость. Не важно, какой национальности ребенок страдает. Каждый день я старалась сделать хоть что-то, чтобы люди не забыли о девочках, похищенных в Нигерии сектой “Боко харам”: всеобщее равнодушие грозило им гибелью. А между тем именно они были символом угнетения женщин в мире. Сегодня их судьба уже никого не интересует[37]. Ни сильных мира сего, ни звезд, ослепленных светом дня. Никому нет до них дела, как никому не было дела до женщин Конго, тысячи из которых оказались изнасилованы…
За два года я трижды ездила в Демократическую Республику Конго. Я видела несчастных конголезок в больнице доктора Муквеге в Букаву, провинция Южное Киву, где на женщин систематически совершаются нападения. Их насилуют в каждой деревне, на каждой тропинке. Это безумие сродни аду, изображенному Иеронимом Босхом, только в тропических декорациях. Насилуют женщин любого возраста, и вовсе не в приступе сумасшествия. Вооруженные мужчины калечат их половой аппарат, чтобы они не могли родить. Они используют насилие как боевое оружие.
Мне не забыть признания семидесятилетней старухи, боявшейся даже выйти в поле после нескольких нападений. Или рассказ тридцатипятилетней женщины, изнасилованной группой мужчин на глазах детей и мужа, которого после этого убили. Не стереть из памяти слова и слезы восемнадцатилетней девушки: ее насиловали, воткнув ей в ногу нож, чтобы она не сбежала. Ее крошечную двухлетнюю дочь, плод насилия, тоже изнасиловали. Я до сих пор слышу, как плакала малышка, когда мать ее раздевала, чтобы показать раны.
У несгибаемого, закаленного испытаниями доктора Муквеге дрожал голос, когда он говорил о вспышке насилия над детьми. Чувствовалось, что он устал, ведь два десятка лет ему приходилось зашивать изувеченных женщин, которым искромсали вагину бутылочным осколком, а порой и стволом автомата. Как и все фотографии, свидетельствовавшие о моей гуманитарной деятельности, снимки этих женщин были удалены с сайта Елисейского дворца. Но их не удалить из моего сердца.
На жизнь конголезского врача покушались дважды, он уцелел, но нуждался в защите. В стране, раздираемой гражданской войной, выдать преступника – это преступление. Женщины не давали показаний, боялись.
Доктора Муквеге представила мне Освальда Леватт, супруга французского посла в Киншасе. Она раньше работала журналисткой, была талантливым режиссером и фотографом, и мы поняли друг друга с полуслова. Она оказывала поддержку ассоциации “Жить и работать иначе”, которая подбирает девочек, заподозренных в колдовстве и за это изгнанных из дома, а порой и подвергшихся истязаниям. Ассоциация спасала их от насильников.
Когда они собрались в саду посольства, я услышала, как одна из них поет: “Нет, нет, мы не дети-колдуны”. Голос у нее был прекрасный, почти все девочки плакали, мелодия делала их страдание возвышенным. Нашу делегацию, представителя посольства, журналистов – всех накрыло эмоциями словно волной.
Я пошла за Франсуа, хотела, чтобы он услышал песню. Девушка начала ее вновь. Снимок, сделанный в этот момент, перепечатали многие издания. Мы сидим на скамейке рядом с двумя девчушками. Франсуа смотрит в пустоту, его мысли где-то далеко.
Где?
Через несколько месяцев после моего первого визита в Конго, когда я сопровождала Франсуа на саммит Франкофонии, Освальда предложила мне познакомиться с доктором Муквеге. Этот представительный мужчина с удивительной энергетикой произвел на меня сильнейшее впечатление. На лице его отражалась безграничная любовь к людям, и он ее постоянно доказывал.
Доктор попросил меня о помощи. Ему нужны были не деньги, а посредник: обществу следовало узнать том, что тысячи женщин стали жертвами преступлений и никто или почти никто палец о палец не ударил. Он полагал, что мой голос будет услышан. И я пообещала сделать все, что будет в моих силах. Мы открыли рубрику в газете “Монд”, откликнулись многие известные люди. Совместно с фондом Даниэль Миттеран мы отправили четырех французских врачей, чтобы они обучали персонал больницы. Вскоре четыре конголезских медика приехали в Анже на четырехмесячную стажировку.
Я отправилась вместе с доктором Муквеге в Совет по правам человека на side event – параллельное мероприятие, – чтобы выступить в защиту конголезских женщин. Впервые мне довелось произносить речь перед публикой, состоящей из послов и руководителей общественных организаций. Я говорила не очень уверенно. Но потом пришлось выступать еще раз, теперь уже в ООН, перед министрами иностранных дел. Голос мой по-прежнему дрожал. Я переживала волнующий момент.
Мне удалось включить доктора Муквеге во французскую делегацию, чтобы он мог встретиться с Франсуа на борту президентского самолета; сама я осталась еще на сутки в Нью-Йорке по приглашению британского министра иностранных дел. Я сумела повидаться с Франсуа до отъезда и предупредить его. Он даже не спросил, что я делала в последние дни. Николя Саркози приходил на концерты Карлы. Я о таком даже не мечтала, но от равнодушия Франсуа у меня в очередной раз застыло сердце.
Я продолжала бороться за права женщин в Демократической Республике Конго, и 6 декабря 2013 года, когда в Париже собрался саммит по безопасности в Африке, организовала встречу жен глав государств. Мы говорили о насилии, которому подвергаются женщины во время вооруженных конфликтов. Мы с Освальдой Леватт и Арно Селиньяком сняли фильм убойной силы и показали его. На нашем “саммите жен” присутствовали примерно двадцать пять первых леди. Также прибыли жертвы насилия из Центрально-Африканской Республики и Ливии, чтобы рассказать о себе. Мы подписали хартию, обязавшись бороться против насилия, и я намеревалась собрать подписи всех первых леди мира. Хартию поддержали также жены премьер-министров Финляндии и Японии. Но в тот день скончался Нельсон Мандела. Это стало событием планетарного масштаба. Вполне естественно, что о нашей встрече пресса упомянула лишь вскользь.
