Борис Березовский - Автопортрет, или Записки повешенного
Здесь не лезут тебе в душу, одновременно не позволяя и тебе ни в чью лезть. Несмотря на всю сложность моего положения, ведь я заноза у российской власти, не было ни одного случая, когда мне тут хотя бы намекнули, что меня не хотят. Я представляю ровно обратную ситуацию: к примеру, вот я – английский гражданин и яростный оппонент Блэра (а я ведь тут веду кампанию против российской власти и не скрываю этого), приехал в Россию, а Путин в хороших отношениях с Блэром, и Блэр говорит: «Володя, там у тебя сидит один, который для меня такая головная боль, пришли-ка его сюда»… Уверен, на следующий же день, в клетке и наручниках, пожелание было бы исполнено. Потому что в России нет никакого правосудия и никакой защиты прав, и не только иностранных граждан, но, что самое главное, и своих собственных. Англия же страна, где в наибольшей степени закон есть закон.
С момента приезда в Лондон я не имел ни одного контакта с представителями английского правительства, не было инициативы ни с одной, ни с другой стороны. Главная причина – я неудобный для Англии эмигрант. Англия, как и я, заинтересована в хороших отношениях с Россией. Официальное общение со мной движется в неправильную сторону. Я обращался только с вопросом об убежище, и никаких предложений ни с их, ни с моей стороны о тайном сотрудничестве не было. Когда я был замсекретаря Совета безопасности, я разговаривал с представителями английских спецслужб на официальных встречах. Они хорошо знают мою позицию касательно России. Я считаю, что живу здесь временно. Когда я жил в России, особенно когда был политиком, у меня была только одна цель – я хочу видеть Россию демократической, сильной. Это моя позиция, которую я отстаиваю. Она мне здесь неудобна. К примеру, я всегда был категорически против интервенции США и Англии в Ираке.
Мне в Англии сейчас интересна система образования. Сегодня мои дети учатся здесь, в Лондоне, в очень престижной школе. Я третий раз женат. Моя вторая семья тоже здесь, в Лондоне, там у меня сын и дочь, которые тоже учатся в очень хорошей школе. Я, наверное, плохой отец, я очень мало времени уделял своим детям, особенно старшим дочерям. Сейчас я стал больше времени уделять детям не потому, что стал хорошим отцом. У меня появился интерес: как живут дети, какое образование они получают? Я даже хожу на родительское собрание – один раз в две недели. Они устраиваются и в школе, и в домах учеников, по очереди.
Мы принимаем родителей. Обычно это утром, на чай. Они организовывают бесконечное количество инициатив и тут же их начинают реализовывать: то собирают вещи для детей Конго, и в этом участвуют все ученики, то создают футбольную команду, потому что отец одного из учеников известный футболист, он создал клуб, и все они выходят в форме этого клуба. Постоянная инициатива не сверху, а снизу, от людей, и это дает положительный импульс на всю жизнь всем людям.
Предметное образование они начинают получать в университете. Это не значит, что в Англии плохое системное обучение, оно просто другое, иначе расставлены приоритеты. Здесь приоритет номер один – формирование личности. В Советском Союзе ты – часть коллектива, песчинка. А здесь тебе говорят: «Ты уникальный, ты единственный, ты неповторимый, и рядом с тобой – тоже уникальный, неповторимый, единственный». Поэтому, когда здесь человек заканчивает школу, он чувствует себя совершенно самостоятельным. Не надеется ни на английскую королеву, ни на премьер-министра, ни на государство. Только на свои силы. Каждый оказывает колоссальное сопротивление попытке установить диктатуру над своей личностью и над обществом в целом. Они этого не терпят. Конечно, масса манипулируема, но приходится прибегать к очень тонким манипуляциям. Это нельзя делать дубиной, как делается в нашей стране. Это можно делать скальпелем. И всегда есть ниша для оппозиции. Никто не пытается сопротивляться тебе на уровне затыкания рта. Такое невозможно в этой системе.
Здесь общество очень структурировано. И поэтому многим кажется, что оно специфическое, совсем не такое, непонятное. Да, оно специфическое. Из этого не следует, что оно непонятное. Здесь ценится традиция, т. е. преемственность, то, что мы в России все время пытаемся втаптывать и ломать, и каждая новая власть по-своему все начинает сначала, рушит церкви, потом восстанавливает их, как в рекламе банка «Империал»: бассейн – церковь – бассейн – церковь. Вот здесь все по-другому. Здесь до сих пор существует королевская гвардия, при этом утром останавливается движение, потому что гвардейцы на лошадях пересекают дорогу. Это не позволено делать премьер-министрам, например, а вот гвардейцам королевским позволено. При этом, конечно, нет бессмысленных очередей на два часа, но на пять минут могут прервать движение. И все к этому относятся, что очень важно, с уважением, а поэтому – с пониманием. Меня совершенно потрясла демонстрация в 400 тысяч человек против запрета охоты на лис с помощью собак (а в Чечне убивают десятками тысяч, и выходит жалкая тысяча протестовать против этого).
У нас считается, что либеральная власть – это мягонькая, пластилиновая. Демократическая система нисколько не менее жесткая, чем авторитарная в своем властном исполнении. Не нужно много законов, не нужны жесткие законы – просто все законы должны жесточайшим образом исполняться, как в Англии, что отличает Англию от любой другой страны мира. Основной закон – здесь нельзя врать. Один раз соврал – тебя переводят в другую касту. Ты просто прокаженный. Это абсолютная трагедия. Другое дело, что, как компенсация, это заменяется лицемерием, или, как любят говорить англичане, английским юмором. А в России наоборот – ври сколько хочешь. Более того, если не врешь, то вообще плохой человек. А подлость стала категорией морали.
Я не хочу говорить банальные вещи, но, конечно, меня не оставляет мысль, что это гэбэшная школа президента – умывать руки и стараться быть таким милым и неприметным у себя в стране, зато заметным и торжественным за границей. Президента здесь воспринимают как папуаса. «Гардиан» опубликовала статью, в которой сравнивала визит Путина в Англию с визитом Чаушеску – тому оказывались такие же подхалимские почести. Конечно, Путин для них чужой, непонятный, непредсказуемый, диковатый, не их. Есть огромная страна с колоссальным потенциалом, с ядерными боеголовками, а с этим нужно как-то считаться. И считаться будем так, как нравится главе этого государства. Все формальные атрибуты – и подушечка под локоть, и коробочка с бантиком – все это сделаем. Но будем решать свои конкретные задачи. Англия очень рациональная страна.
В Лондоне я остаюсь русским человеком. Я ощущаю себя, как ощущал себя в России. И в этом смысле ничего не изменилось: я в жизни занимаюсь только тем, что мне интересно. Сегодня мне интересна не только политика. Мне интересно описание, понимание моих ощущений мира и описание этого понимания. Мне это интересно, потому что мир, который нас окружает, он такой только в той степени, в какой мы его в состоянии понять и сформулировать. Я не пытаюсь следовать традициям, которые есть знание. Я пытаюсь следовать традициям, которые есть мое ощущение жизни.
