Борис Хотимский - Непримиримость. Повесть об Иосифе Варейкисе
Начало весны всегда радует, так было испокон веку. Но мартовские дни восемнадцатого года вызывали в душе Иосифа Михайловича не радость, а напряженность. С растущей тревогой воспринимал он каждую новую весть с фронта.
На второй день марта телеграф передал из Киева — всем Советам Украины:
«Имея перед собой превосходную в числе армию противника и не желая давать в г. Киеве бой, мы решили отступить на время за Днепр и оставить Киев. Рабоче-крестьянское правительство Украины выехало в Полтаву… Все Советы должны направлять свои вооруженные отряды в этот город. Спешпость и энергия прежде всего.
Народный секретарь Коцюбинский»
В тот же день другие телеграфные аппараты передали из Брест-Литовска совершенно иной текст — от «Председателя Совета министров Украинской республики» господина Голубовича германскому канцлеру:
«Я пользуюсь случаем своего однодневного пребывания в Бресте в гостях у главнокомандующего германскими войсками на Восточном фронте для того, чтобы с большой радостью сообщить вам о вступлеяии украинских и германских войск в нашу старую и новую столицу Киев… Мы приписываем освобождение нашей страны главным образом помощи, которую мы просили у германского правительства и которую нам оказали победоносные германские войска. Сердечно благодарю вас от имени украинского народа и его правительства. С неподдельной радостью я встретил весть об освобождении Киева… Германские войска еще находятся в нашей стране, но, как только они исполнят свой долг, будет отдало распоряжение об их отозвании».
Чуть позднее Иосиф Михайлович вспомнит это возмутительное послание. Не пройдет и двух месяцев, как германские оккупанты разгонят за ненадобностью призвавшую их Центральную раду и заменят ее другой марионеткой — новоявленным гетманом Скоропадским… Символическая фамилия!.. Не оценили немцы «сердечной благодарности» в свой адрес. И сами оказались неблагодпрными. Такое случается с хозяевами по отношению к холуям.
А сейчас, только что ознакомившись с текстом телеграммы на Бреста, Иосиф Михайлович думает о другом. Господин Голубович распинается в своей любви к Киеву и «от имени украинского народа» выражает «неподдельную радость» по случаю вступления в город вражеских: полчищ, позванных Центральной радой на подмогу, поскольку собственными силами самозваные «представители народа» совладать со своим народом не сумели. В то же время сын видного украинского писателя, первый главком Советской Украины Юрий Коцюбипский скрепя сердце принял решение оставить юрод, чтобы не вести бои на улицах, не превращать в руины неповторимые строения, не превращать в калек и покойников мирное население. Так кому из них дороже Киев? Кому из них блкяе народ? Ответить не так уж сложно.
Чем дальше на восток продвигались интервенты, чем ближе к Харькову продвигалась линия огня, тем острее ощущал нарком соцобеспечения Донецко-Криворожской республики противоестественность своего «тылового» положения, тем нетерпеливее продолжал рваться туда, где красные войска, истекая кровью, вели неравный бой.
Он подходил к висевшей на стене карте и, глядя на ее условные знаки, представлял себе безрадостную картину вынужденного отступления, горящие камышовые кровли хат, взорванные мосты и брошенные на обочинах повозки. Видел, как заливает украинскую землю темная лавина вражеского нашествия.
Австро-германцы заняли Черкассы, Бахмач, Жмеринку, подошли к Золотоноше. Красные части откатывались на Ромодан. У Знаменки, встык между левым флангом передовых кременчугских отрядов и правым флангом армии Муравьева, ударили гайдамацкие полки.
Иосиф Михайлович знал, что едва начавшая создаваться Красная Армия еще слишком немногочисленна, а прежние фронтовые соединения предельно обескровлены. Что же касается красногвардейских дружин — их возможности были ему особенно хорошо знакомы. Поэтому не удивлялся, когда слышал, что держатся красногвардейцы по-разному: отряды, сформированные на крупных предприятиях, сражаются стойко, но собранные на мелких — недостаточно дисциплинированны. Не удивлялся. Огорчался. Удивляло же другое: необъяснимое, непоследовательное поведение чехословацких частей, которые против немцев стояли насмерть, а стычек с гайдамаками всячески избегали. Иосиф Михайлович подозревал, что там ведется какая-то нехорошая агитация…
Война шла преимущественно вдоль железных дорог: разрозненные силы красных, ощущая явный численный перевес неприятеля, пока еще не решались отрываться от своих эшелонов. И эшелоны один за другим откатывались все дальше на восток, все ближе к Харькову. Относительно успешно защищались лишь узловые станции и заводские районы. Не было единой линии фронта, единого командования. Поэтому Иосифа Михайловича обрадовало известие о назначении испытанного большевика Антонова-Овсеенко главковерхом Украинского фронта.
Вселяло надежду и то, что по всей Украине начали действовать партизаны. Один из товарищей Иосифа Михайловича по Донецкому Совнаркому, вожак харьковских красногвардейцев, народный комиссар Кожевников по приказу главковерха приступил к планомерной организации партизанской борьбы. Восемьдесят человек отправились с этой целью в Сумской, Лебединский, Ахтырский, Глдянский, Зеньковский, Полтавский и Богодуховский уезды, провели там многолюдные собрания и митинга более чем в ста населенных пунктах, распространили более тридцати тысяч листовок и прокламаций. Постоянную связь с Кожевниковым поддерживали посредством шифров по телеграфу и телефону, а также через связных. В результате более восьми с половиной тысяч бывших фронтовиков добровольно вступили в создававшиеся части регулярной Красной Армии, а более полутора тысяч, получив оружие и боеприпасы, влились в партизанские отряды.
Запланированная кайзеровским командоваакем легкая и быстрая «прогулка» по богатой украинской земле срывалась. Полковник Штольценберг докладывал вышестоящему начальству; «Имеющиеся в наличии войска недостаточны как по своему личному составу, так и по вооружению. Для продолжения операций необходимы дополнительные части». И дополнительные части оккупантов перебрасывались с запада на восток, в то время как новые формирования Красной Армии и партизанских отрядов в свою очередь продолжали наращивать контрудары по врагу.
Иосиф Михайлович знал, как неустанно следит за событиями на Украине Ленин, как заботится о том, чтобь получившая передышку Россия по возможности поддерживала не прекращавших борьбы украинских товарищей. Знал, что лишь за первые полтора месяца весны в распоряжение Антонова-Овсеенко было отправлено 112 тысяч винтовок, 378 пулеметов, 150 минометов и бомбометов, множество боеприпасов и перевязочных средств.
