Фредди Ромм - Жанна дАрк. Загадки Орлеанской Девы
Поль-Эрик Бланрю указывает, что лицо осужденной не было закрыто. Он же приводит список свидетелей, непосредственно готовивших и сопровождавших Жанну на казнь и впоследствии подтвердивших ее гибель: Пьер Кускель, Гийом де Ла Шамбр, Гийом Маншон, Гийом Колль, Никола Такель[12].
Процесс оправдания
Приговор Обвинительного трибунала не оказал практически никакого влияния на ход Столетней войны. Более того, не измени л он и отношение народа к Жанне Дарк. Отречение девушки не было воспринято всерьез – все отлично понимали, каким образом церковники добились его от Жанны. Обвинительный трибунал был понят как чисто английская акция по уничтожению святой спасительницы Франции, а казнь Жанны – святая девушка погибла мученической смертью. Культ святой Жанны развивался и распространялся, хотя до официальной канонизации оставались столетия. Центром этого культа стал Орлеан. В честь отлученной от церкви девушки проводились празднества, за ее душу молились миллионы людей. Отлучение Жанны от церкви повредило последней несравненно больше, чем памяти о героине.
Райцес подчеркивает, что официальные документы Франции того периода никак не упоминали Жанну. Победы над англичанами были приписаны доблестным капитанам под руководством мудрого и справедливого короля.
Помимо отталкивающих черт характера Карла VII, Райцес указывает и на другую причину официального молчания относительно Жанны. Ведь она была осуждена церковью. Доброе слово о ней вызвало бы недовольство со стороны церкви, в первую очередь Парижского университета. Бургундцы не были бы в восторге от напоминаний, кто отдал святую девушку англичанам на верную гибель. Да и арманьяки не рвались поделиться славой со спасительницей Франции.
Однако в ситуации, когда народ уже канонизировал Жанну Дарк, церковь и правитель Франции не могли делать вид, будто ничего не происходит. Карл VII, будучи умным и прозорливым политиком, вовремя понял, что наступила пора изменить линию поведения.
Уже в 1440-х годах стало ясно, что изгнание англичан из Франции не за горами и пора готовиться к мирной жизни. Для Карла VII это означало, что наступает время очистить свою репутацию от тех грязных брызг, которые попали на нее из-за Обвинительного процесса в Руане. Взятие Руана в 1449 году и захват документов Обвинительного процесса открыли дорогу для отмены приговора. Разумеется, король Франции не мог удалить оттуда то, что компрометировало его, без защиты чести погибшей Жанны.
15 февраля 1450 года Карл VII поручил своему советнику Гильому Буйе, доктору богословия и профессору Парижского университета, провести предварительное расследование обстоятельств Обвинительного процесса. В начале марта мэтр Буйе опросил свидетелей. Это были бывшие секретарь трибунала Гильом Маншон, судебный исполнитель Жан Массье, асессор Жан Бопэр и асессоры инквизитора – четыре монаха-доминиканца из руанского монастыря Сен-Жак. По окончании следствия Буйе представил королю доклад и протоколы показаний свидетелей.
Юристы из окружения Карла VII пришли к выводу, что наилучшей инстанцией для пересмотра Обвинительного процесса является римская курия (нынешний Ватикан). Главной причиной этого вывода был международный характер процесса. Существовала, однако, и другая причина: требование Жанны, неоднократно высказанное на заседаниях Руанского трибунала и проигнорированное тогдашними судьями. Сейчас это обстоятельство работало на Карла VII.
В качестве истцов выступила семья Жанны, прежде всего ее мать. Французский король предпочел остаться в тени. В апреле 1452 года кардинал д’Эстутвиль, легат папы Николая V во Франции, начал официальное следствие по процессу Жанны Дарк. Вместе с Великим инквизитором Франции Жаном Брегалем он допросил в Руане пятерых свидетелей, в том числе тех, кто уже давал показания мэтру Буйе. Эти свидетели, которых правильнее было бы назвать соучастниками убийства, возложили ответственность за казнь Жанны на покойного к тому времени Кошона и безымянных «англичан», замалчивая роль Парижского университета и Леметра. Их поведение встретило полную поддержку со стороны готовивших процесс реабилитации. Через несколько дней на основе собранных показаний был составлен новый, более подробный, вопросник (но в том же духе). И по нему были допрошены свидетели – 5 старых и 11 новых.
Вернувшись в Рим, кардинал-легат передал имеющиеся материалы (в том числе копии протокола Обвинительного процесса) на экспертизу двум экспертам канонического права – адвокатам папской курии Теодору де Лелиису и Паоло Понтано. Те подготовили обширные богословско-юридические трактаты, в которых дело Жанны рассматривалось как с процессуально-правовой точки зрения, так и по существу. Эксперты отметили сомнительные правовые моменты Обвинительного процесса и указали на обстоятельства, которые оправдывали поведение Жанны. Они оспорили право Кошона судить Жанну и отметили те процедурные нарушения, о которых мы, читатель, говорили.
Паоло Понтано раскритиковал обвинение «Двенадцать статей», заявил, что его авторы пренебрегли истиной и прибегли ко лжи и клевете. Он поставил под сомнение основные пункты обвинения, включая ношение мужского костюма.
Позиция Понтано содержала некоторые второстепенные противоречия. Подобные противоречия нарастали по мере развития Оправдательного процесса. Правда, они носили характер перегибания палки в обратную сторону, по сравнению с Обвинительным трибуналом, но при желании можно было найти предлог оспорить выводы Оправдательного процесса в целом.
Однако в связи с высшим уровнем инстанции, проводившей этот процесс, оспорить его было негде.
Инквизитор Франции доминиканец Жан Брегаль (коллега Леметра и Ла Пьера) запросил мнение авторитетных французских теологов и канонистов. Как некогда их коллеги взяли под козырек, готовя расправу над Жанной, так теперь преемники ее убийц бросились организовывать Оправдательный трибунал. Вскоре вокруг дела Жанны возникла целая богословско-юридическая литература, появились многочисленные трактаты и мемуары. Их авторы с энтузиазмом высказывались за оправдание погибшей девушки. Некоторые из этих сочинений содержали обстоятельный анализ материалов обвинительного процесса, но другие были примитивны.
Церковники, оклеветавшие и погубившие живую Жанну Дарк, теперь громко пели аллилуйю ее пеплу. В этом хоре особо выделялись голоса вчерашних «лжефранцузов», которые теперь норовили завоевать милость короля-победителя. Пепел Орлеанской девы никому не мешал. Напротив, он был очень удобен, чтобы вырастить на нем всходы удачных карьер.
