Хуан Рейнальдо Санчес - Тайная жизнь Фиделя Кастро. Шокирующие откровения личного телохранителя кубинского лидера
Сам я прибыл в испанскую столицу несколькими днями ранее, во главе «передовой группы». В отеле «Риц», одной из самых роскошных гостиниц Мадрида, я успел завязать приятельские отношения с директором, подарив ему три бутылки рома «Гавана Клуб» и коробку «Лан серос № 1» – сигар марки «Кохиба», которые так любил Че: подобные знаки внимания могли пригодиться позднее, когда нужно будет попросить о каком-нибудь одолжения или услуге для улучшения охраны главы государства. Также я сам собрал личную кровать Фиделя, доставленную в разобранном виде из Гаваны. Я тщательно осмотрел номер и вторично за время моей службы (первый раз был в Зимбабве, когда я нашел жучок в подвесном потолке) обнаружил скрытый микрофон – в оконной раме президентских апартаментов. Конечно, мы так никогда и не узнали, кто его там установил. Наконец, я приказал создать скрытый проход через гардеробную, через которую апартаменты Фиделя соединялись с номером его переводчицы, «полковника Хуаниты», сыну которой от вождя было в ту пору уже девять лет.
Вскоре после посадки двух Илов и вселения в отель «Риц» мы узнали, что в Мадриде находится Орестес Лоренцо. Имя этого малого заслуживает того, чтобы его запомнить, потому что его история совершенно невероятна. В ту пору мое отношение к нему было другим. А сегодня я должен сказать, что безгранично восхищаюсь этим парнем. За полтора года до того, 20 марта 1991 года, он, будучи пилотом кубинских ВВС, заложил вираж на крыло, взял курс на огни Флориды и через несколько минут приземлился на своем МиГ-23 на военно-воздушной базе США Ки-Уэст. Излишне говорить, что это событие заняло первые полосы газет. Этот офицер, явно ничего не боявшийся, потребовал свободы для своей жены Виктории, тридцати четырех лет, и двоих их сыновей, одиннадцати и шести лет, то есть дать им возможность покинуть Кубу и присоединиться к нему. Разумеется, Фидель ответил отказом и поклялся, что они до конца жизни останутся на Кубе и «предатель» никогда больше не увидит свою семью. Тогда Орестес Лоренцо начал отчаянную борьбу, дойдя до Нью-Йорка и Женевы, чтобы привлечь к своему делу внимание Комиссии ООН по правам человека. Все напрасно. Он обращался даже к Михаилу Горбачеву и Джорджу Бушу (старшему), но безрезультатно.
И вот, в данный момент этот любящий папочка с простодушным кукольным лицом находился в Мадриде: он приковал себя к ограде парка Ретиро и начал голодовку, окружив себя плакатами и фотографиями своей семьи с подписями: «Заложники Кастро». В прессе ему посвя тили несколько статей. В какой-то момент нашего мадридского визита Фидель, то ли уезжая из «Рица», то ли возвращаясь туда, захотел проехать мимо парка Ретиро, чтобы самому оценить масштаб скандала: «Ну-ка, давайте посмотрим, что делает este loco («этот сумасшедший»)». Орестес Лоренцо даже не догадывался, что мы проехали на машине в нескольких метрах от него, и Фидель, со всем презрением, на какое только способен, проронил следующий комментарий: Este ridkulo no va a lograr nada («Этот чудик ничего не добьется»). Однако…
19 декабря этот «сумасшедший» совершил один из самых прекрасных и романтичных подвигов, о которых я когда-либо слышал. Словно в сказке, он отправился за своей семьей на взятой напрокат старенькой «сессне» выпуска 1960-х годов, средь бела дня сел на участок автодороги на севере Кубы, где его уже ждали жена и сыновья, получившие его инструкции, посланные с двумя мексиканскими туристами. Посадив семью в двухмоторный самолетик, он улетел буквально под носом кубинской системы воздушного наблюдения, идя над волнами моря, чтобы не попасть на экраны радаров. Через сто минут невероятного нервного напряжения эта одиссея завершилась во Флориде, где герой посадил свою развалюху и наконец сумел обнять обожаемую жену и любимых детей.
Много лет спустя, в свою очередь перебравшись в Америку, я встретился с Орестесом в его большом доме во Флориде, где он живет с семьей. Сегодня он глава преуспевающей фирмы. И абсолютно счастлив. Когда я ему рассказал, как двадцать лет назад, во время его мадридской голодовки, Фидель проехал в нескольких метрах от него, мы оба на мгновение замолчали, как будто испытав головокружение от того, как история переплела наши судьбы.
После Мадрида кубинский монарх Фидель встретился с другим королем, Хуаном Карлосом, на открытии Олимпиады в Барселоне. Среди персон, приглашенных на трибуну для официальных гостей, можно было узнать Нельсона Манделу, француза Франсуа Миттерана, испанца Фелипе Гонсалеса, каталонца Жорди Пужоля, аргентинца Карлоса Менема и американского вице-президента Дэна Куэйла. Фидель Кастро всегда с большой серьезностью относился к Олимпийским играм, в особенности к выступлениям кубинских атлетов, являющихся, по его словам, выражением величия революции и развития страны. В том году, когда СССР уже несколько месяцев как прекратил существование, Фидель желал доказать, что Куба остается великой спортивной державой: по итогам игр наши спортсмены заняли четвертое место в медальном зачете, уступив США, Германии и Китаю, но опередив Испанию, Южную Корею, Венгрию и Францию, которая стала лишь восьмой.
И наконец, после заезда в Севилью апофеоз визита – приезд в автономное сообщество Галисию. Бывший министр Франко, Мануэль Фрага, ставший главой галисийского правительства, встретил Фиделя на земле его предков как короля и как брата. Это были три дня празднеств и волнений. Фидель посетил дом своего отца в Ланкаре, где его приняли три дальние родственницы. После этого Мануэль Фрага организовал турнир по игре в домино. Два политика даже сыграли одну партию на свежем воздухе, сидя на платформе грузовика. Хотя Фидель плохой игрок, в тот раз он, должно быть, выиграл быстро, иначе я бы запомнил тот турнир: нам пришлось бы торчать на месте и ждать его победы до четырех часов утра…
В один момент я увидел возле себя заплаканную девчушку лет двенадцати, явно из небогатой семьи, которая смотрела на Команданте. «Что у тебя случилось?» – спросил я ее. Она мне объяснила, что вся ее семья и она тоже безмерно восхищаются Фиделем. Но только она решилась три дня идти пешком, с узелком на плече, спать под открытым небом, лишь бы увидеть великого человека. Тогда я сказал ей: «Оставь свою котомку здесь и пошли со мной». Я подвел ее к Фиделю, который, как и я, спросил ее: Qué te pasa? Потом Фидель поцеловал ее. Потрясенная, вся дрожа от волнения, она мне потом сказала: «То, что вы для меня сделали, величайшее дело».
Я не забыл эту девочку. Мне очень хочется, чтобы эта книга попала к ней в руки и чтобы она вспомнила волнующий момент, который мы пережили с ней вместе.
Через несколько мгновений простой народ принялся разливать агуардиенте (водку) и прямо на улице готовить пищу, главным образом жарить, в надежде угостить этим Фиделя. Выстроилась целая очередь из желающих преподнести дорогому гостю приготовленные ими эмпанады (пирожки с мясом и овощами) и другие местные блюда. Намерение было похвальным, но моя задача заключалась как раз в том, чтобы не дать Команданте попробовать ничего из того, что не было проверено нашей службой безопасности. Тогда я попытался самым любезным образом отшить «кулинаров», пробуя их стряпню сам. «Ой, мне кажется, что это слишком пересолено на его вкус…» – говорил я одному; «Оставьте здесь, я передам ему позднее…» – указывал второму. Но, несмотря на все усилия, Команданте все-таки отведал несколько блюд, весьма жирных, и завершил свою испанскую одиссею так же, как ее начал: с дружеских пирушек и нарушений диеты.
