Макс Ронге - Разведка и контрразведка
В начале июля премьер-министр, он же военный министр, осмотрел укрепленные районы вдоль трансильванской границы. Это не укрылось от нашей разведывательной службы. В середине месяца наш разведотдел в Брашове сообщил, что со 2 августа прекращены все отпуска и ожидается всеобщая мобилизация в целях внезапного нападения. 17 июля это подтвердил один румынский офицер, состоявший у нас на жаловании. По его словам, наступление должно было начаться около 27 августа. Главное командование сочло тогда необходимым перебросить в Трансильванию одну пехотную и одну кавалерийскую дивизии.
24 июля пришло сообщение, что Румыния не выступит ранее 1 августа, неизвестно по какому стилю — старому или новому. Однако четыре дня спустя австрийский посланник граф Чернин телеграфировал из Бухареста, что вопрос о войне или мире будет решаться лишь 21 августа. Германия не придавала большой веры всем этим сообщениям, и лишь по настоянию нашего главного командования 29 июля в Плессе состоялось совещание начальников обоих генштабов с представителем Болгарии для разработки плана операций на случай войны с Румынией. По соглашению с командующим Макензеном и болгарским генштабом, общее руководство разведывательной службой на румынском фронте было возложено на нашего военного атташе в Софии, а в Трансильвании было поручено разведотделу в Брашове.
2 августа 1916 г. теш военный атташе в Бухаресте телеграфировал, что Братиану заявил графу Чернину о его намерении сохранить нейтралитет. Начальник оперативного отдела нашей главной квартиры, лучше информированной нашей разведывательной службой, не мог удержаться от отметки на депеше: «Паяц».
Количество сообщений продолжало возрастать. Из особого источника мы узнали о возражениях штабов Антанты против применения на болгарском фронте резервных дивизий и смешанных бригад со слабой артиллерией. Это давало основание полагать, что главные силы Румынии будут направлены против Австро-Венгрии. 13 августа мы узнали о приезде в Бухарест французского посланника в России, с целью подписания договора о союзе и для ускорения выступления Румынии. В середине августа полк. Родеану, ведавший заграничными военными закупками и подписавший, по сведениям из особого источника, в Париже военную конвенцию, вернулся в Румынию с назначением на должность командира бригады.
Главное командование отдало в середине августа распоряжение о сосредоточении 1-й армии, наспех сколоченной из различных заново сформированных частей. Ее разведотдел был организован в начале августа кап. Вильд в Клауэенбурге.
С необыкновенной торжественностью праздновали румыны 18 августа — день рождения императора Франца-Иосифа. Этим они могли поколебать уверенность у дипломатов, но не у нашего главного командования, которое знало, что накануне было подписано военное соглашение с Антантой. Румынский маскарад продолжался и дальше. 27 августа в 4 ч. 25 м. глазное командование получило телеграмму нашего военного атташе, извещавшую о неожиданном созыве королем Фердинандом королевского совета. Вслед за тем пришла телеграмма графа Чернина о том, что король Фердинанд выразил на аудиенции надежду сохранить нейтралитет. Вечером того же дня Братиану это подтвердил, заявив, что он хочет, может и будет сохранять нейтралитет и что королевский совет докажет правоту его утверждения. Между тем многословное объявление войны уже было отправлено: 27 августа в 20 ч. 45 м. оно было передано румынским посланником австро-венгерскому министерству иностранных дел. Спустя четверть часа румынские войска уже перешли границу Трансильвании.
Благодаря отличной информации разведывательной службы, это вовсе не было неожиданностью для нашего главного командования. Причиной того, что мы почти без боя отдали новому противнику часть страны, была напряженная обстановка на других театрах войны, не позволявшая достаточно быстро снять оттуда войска. Кроме того, низкая пропускная способность трансильванских железных дорог we давала возможности быстро перебрасывать войска к месту назначения.
Уступка противнику венгерской территории вызвала сильное волнение в Будапеште. Еще более ухудшил обстановку наплыв беженцев, к которому Венгрия была совершенно не подготовлена, так как граф Тисса, не веря в близкое наступление Румынии, не принял никаких мер. О поведении румынских войск в оккупированных областях свидетельствует следующий захваченный нами приказ 13-й пех. бригады:
«Как раз в деревне Алавалу, где сейчас находятся наши войска, начинается часть территории, заселенная почти сплошь румынами. Поэтому необходимо полностью прекратить грабежи, дабы действительно стать подлинными освободителями наших угнетенных братьев».
После полного закрытия границ нашей разведывательной службе потребовалось известное время, чтобы примениться к новым условиям. Наши консульства и резидентуры вынуждены были покинуть Румынию, оставшиеся же там органы могли пересылать информацию лишь окружным путем. Капитан Болдескул был заблаговременно командирован в Софию для организации радиоразведки, но, разумеется, для достижения нужных результатов требовалось время. Вследствие слабости наших пограничных частей, число захваченных пленных было незначительно. Разведывательные пункты, расположенные близко к границе, вынуждены были спешно эвакуироваться.
Относительно состава румынской армии в конце июня мы были хорошо информированы:
Батальоны Эскадроны Батареи На нашей границе 107 11 56 Против Болгарии 76 10 50 В тылу 105 67 149 Всего 288 88 255Менее точно мы были осведомлены о новых формированиях: по нашим данным они увеличивали состав пехоты до 350–360 батальонов, конницы — до 112 эскадронов. К этому нужно было еще прибавить формирование третьей очереди, примерно в составе 80 000 штыков и 35 батарей; сверх того, имелось шесть тяжелых артиллерийских полков с 126 орудиями.
Общая численность румынской армии перед самым началом воины состояла, по агентурным сведениям, из 345 батальонов, 136 эскадронов и 332 батарей. Фактически же, по данным Киритеску, было сформировано 377 батальонов. Мы знали о формировании 16 дивизий, но, имея сведения об организации еще других дивизий, мы считали всего в составе румынской армии около 20 дивизий. Фактически их было 23, но шесть из них были не готовы к выступлению.
