Тамара Черемнова - Трава, пробившая асфальт
— Я сейчас пишу рассказ про девушку-инвалида, которая вопреки всему нашла свое женское счастье, — выпалила я на одном дыхании, спеша поскорее открыть свой замысел. А то из робости не решусь или от волнения пойдет спастика, нарушающая речь.
— Вы не могли бы показать нам его? — спросил Алексей уже бодрее.
— Но он еще недописан... — замялась я.
— А вы покажите что есть, — настаивал Алексей. Я колебалась — все-таки это черновой вариант, и мне, как и всякому, не обладающему абсолютной грамотностью, не хотелось показывать свои орфографические ошибки и опечатки. Но, глянув на пытливое лицо Алексея, сдалась. Попросила Ольгу подать два уже исписанных машинописью листа, Ольга подала, и оба корреспондента уткнулись в мою писанину.
— Смотри-ка, — сказала Лариса Викторовна, указывая Алексею на какие-то отдельные строки.
Я судорожно пыталась припомнить, что же там такого настрочила, что привлекло отдельное внимание? Что там возмущает? Заметив мое ерзанье, Лариса Викторовна пояснила:
— Тамара, меня восхищают вот эти ваши строчки: «А почему я должна обидеться? Если я похожа на былинку, то это не так уж плохо. Былинка растет в чистом поле, тонкая, гибкая травинка. Говорят, во время урагана ветер с корнем вырывает могучие дубы, а былинка каждому ветерку поклонится, любой ураган выстоит, а потом опять радуется голубому небу, жаркому солнцу». Уф, отлегло... Значит, не возмущаются, а восхищаются.
Задав еще несколько вопросов, корреспонденты распрощались и ушли, пожелав на прощанье творческих успехов. Позднее я узнала, что Лариса Викторовна Лезина — опытный талантливый журналист, ее называют «золотое перо», и она руководит практикой молодых журналистов.
Алексей Овсянников тогда был начинающим журналистом, а Лариса Викторовна «вела» его, была его руководителем, поэтому они пришли вместе. И хорошо, что статью обо мне она доверила написать ему — иной раз молодое перо искреннее и откровеннее золотого...
* * *
Через несколько дней после визита корреспондентов газета «Беловский вестник» опубликовала восторженную статью Алексея. Вот строки оттуда, цитирую по памяти: «Глядя на Тамару Черемнову, невозможно представить, как она умудряется работать, когда ей даже есть, пить и говорить удается с таким трудом. Просто восхищаешься мужеством этой женщины!» И так далее, одни похвалы. Статья меня немного обидела — слишком много комплиментов и упоминаний о моем тяжелом состоянии и физических трудностях, которые я преодолеваю. Ведь я к тому времени уже болееменее избавилась от своих комплексов и страхов, что я хуже всех. К тому же увидела инвалидов в куда более тяжелом состоянии, которым намного труднее жить, нежели мне. Но в целом статья оказалась трогательная, душевная и искренняя. И в одном была удручающе права — работа меня выматывала напрочь.
После сидения за машинкой, скорчившись в три погибели и намахавшись рукой с зажатым в пальцах «грибком», я просто падала — до одури болели и мышцы, и голова, и глаза. Но мышцы руки — это полбеды. А у меня при работе напрягалась мускулатура всего тела — все мышцы, и поперечно-полосатые и гладкие. И эти напряженные мышцы зажимали кровеносные и лимфатические сосуды, бронхи, ну и так далее. А такое постоянно напряженное состояние ни к чему хорошему не приводит. И в моем ДЦПшном организме это довольно далеко зашло. Так что, когда повезли на ежегодную флюорографию, обнаружилось, что общее состояние грудной клетки значительно ухудшилось. Мышцы отомстили за мои рабочие засидки — появились шейные хондрозы в грудном отделе, постоянные зажимы, и спереди и сзади.
Вы спросите: кто ж меня так гонит? Да никто. Просто, когда в голове рождается сюжет, хочется сразу его выплеснуть, иначе невозможно ни есть, ни спать. И хочется поскорее увидеть, как это будет выглядеть на бумаге. Это как процесс родов, который нельзя остановить. Не зря же говорят: рождение рассказа, повести, картины.
* * *
После статьи Алексея Овсянникова в «Беловском вестнике» в середине девяностых одну за другой напечатали мои сказки — «Хрустальный коктейль», «Веснянка», «Сага о первой любви». Благодаря газете обо мне узнал весь город Белово...
Надежда
В 1996 году в городском отделе соцзащиты мне дали первую в моей жизни путевку в дом отдыха. За Новокузнецком есть прекрасная зона отдыха «Таргай». Там решили открыть лечебно-оздоровительный комплекс (ЛОК) для инвалидов, и первыми отдыхающими стала группа одаренных инвалидов — так лестно нас окрестили. И туда съехались одаренные инвалиды со всей Кемеровской области. Однако замечательная затея с ЛОК для инвалидов развития не получила. «Таргай» отдали детям-инвалидам, тоже под ЛОК, а нового оздоровительного комплекса для взрослых инвалидов так и не построили.
Зато в «Таргае» произошла моя первая встреча с Зинаидой Гавриловной Черновол, редактором новокузнецкой газеты «Инвалид». Зинаида Гавриловна — журналистка, сама она человек, слава Богу, здоровый, но занимается проблемами инвалидов.
Я взяла с собой в «Таргай» рукопись рассказа «Милашин праздник» в черновом еще варианте, чтобы «довести его до ума» и отшлифовать. Показала его медсестре, еще кому-то из персонала, а также своей новой знакомой Татьяне — поэтессе. Татьяна тоже была инвалидом, именно она познакомила меня с Черновол, которую я попросила прочитать рассказ. Зинаида Гавриловна прочитала, одобрила и отправила его в газету ВОИ «Надежда».
В феврале 1997 года «Надежда» опубликовала мой рассказ «Милашин праздник». Это был большой успех, ведь эта газета распространялась по всей России. Газета «Надежда» вселила в меня надежду на все — и на поправку здоровья, и на плодотворную работу, и на широкую известность.
Еще раз газета «Надежда» оправдала свое название через много лет, в 2008 году. Я, растяпа, потеряла экземпляр газеты с «Милашиным праздником», а надо было собирать список публикаций для вступления в Союз писателей России. Что делать? Попросила знакомую москвичку позвонить в редакцию «Надежды », особо не рассчитывая, что там станут искать в архиве стародавнюю публикацию Тамары Черемновой. В общем, обратилась в «Надежду» с надеждой. И надежда оправдалась! В редакции не только нашли в архиве номер и страницу моей публикации, но и выслали мне саму газету, изъяв ее из архива.
Перевожусь в Новокузнецк
В конце девяностых в Инском доме инвалидов жилось очень даже неплохо. И с уходом худо-бедно наладилось, и работа шла хорошо, и подруга Лена Медведева рядом, но... Но по вечерам на меня снова наваливалась тоска. И душу грызла мысль о том, что не здесь мое будущее, не здесь... Не в Инском доме и не в Белово. Ощущение, что я не в том месте, где мне надлежит быть, точило сердце... И подтачивало здоровье, которым я и без того обижена.
