Дарья Донцова - Записки безумной оптимистки
— Нет.
— Но у меня задание снять шикарную Донцову, — возмутился гость. — В мехах и драгоценностях! На обложку! Не уйду, пока не переоденетесь!
С этими словами он нажал на какую-то кнопку, и над длинным, железным штативом, установленным им в гостиной, с ужасающим скрежетом раскрылся серебристый зонтик. Мопсиха Ада от ужаса мгновенно напрудила лужу, Муля опрометью бросилась под диван. Из-за редкостной тучности наша Мульяна не способна целиком залезть под софу, поэтому она лишь засунула в спасительное убежище голову, оставив снаружи весьма объемистую филейную часть.
Глядя на то, как трясутся окорока Мульяны, я с тоской поняла: фотограф не обманывает. Он и впрямь будет сидеть тут, пока я невесть откуда не добуду все атрибуты шикарной, в его понимании, дамы. Он просто поселится у нас в гостиной, выломает из стены мебель, собаки будут валяться в обмороке, а мы с Зайкой как чрезмерно нервная Адюня начнем прудить лужи в квартире. Следует побыстрее избавиться от докучливого гостя.
Очевидно, та же мысль посетила и Зайку, потому что она внезапно вскочила и убежала. Я пошла за тряпкой, чтобы вытереть лужу.
— Вот, — сообщила Зая, вбегая назад в гостиную, — я все нашла, пошли.
В кабинете Александра Ивановича на кровати валялся кусок зеленого шелка.
— Это что? — удивилась я.
— Занавеска, старая, из Машкиной комнаты, разве не помнишь? — ответила Зайка.
— Зачем она тут? — Сейчас закутаю тебя в нее, заколю булавочками, классно выйдет, — вдохновилась Заюшка, — а ну, раздевайся.
Нашлись и драгоценности. Хитрая Зая порылась в коробке с елочными игрушками, вытащила нитку огромных «жемчужин» и обмотала ими мою шею. Мехом послужил коврик, лежавший около унитаза, знаете, бывают такие покрытия, похожие на шкурку неизвестного животного? Зайка накинула коврик мне на плечи и удовлетворенного заявила.
— Классно вышло! Хорошо, что тут вырез для ноги унитаза есть! Честное слово, на тебе коврик намного лучше смотрится, чем на полу возле «фарфорового друга».
Из моей груди вырвался вздох, приятно осознавать, что Зая, сравнив свекровь с толчком, все же решила, что я лучше.
Фотографию сделали, она украсила собой обложку одного модного российского журнала. Я на ней выгляжу выше всяких похвал, просто залюбовалась собой, наткнувшись на издание в ларьке. Писательница Дарья Донцова, одетая в ярко-зеленое платье, стоит у стены. На ее шее блестят жемчуга, на плечах топорщится мех. Снимок напоминает портреты художника Шилова. Ну просто великая императрица, а не обычная женщина. Взор мой устремлен вдаль, на дне глаз плещутся какие-то необычайные мысли… Понятно, что эта дама скорей всего размышляет над судьбами человечества…Сразу и не скажешь, что платье — всего лишь занавеска, «жемчуга» — елочное украшение, эксклюзивный мех… Ладно, об этом не будем. Что же касается вдохновенного выражения глаз, то я очень хорошо помню, о чем размышляла во время съемки. Гадкая Мульяна, воспользовавшись тем, что люди не обращают на собак никакого внимания, сперла со стола кусок селедки и шмыгнула с ним в коридор. Я не имела никакой возможности побежать за ней с тряпкой, и оставалось лишь мрачно гадать, на чьей подушке она сейчас собралась расположиться, дабы со всеми удобствами схарчить добычу.
Избавившись от фотографа, я с облегчением вздохнула, но, как выяснилось, совершенно зря, потому что на следующий день явился другой паренек и предложил:
— Давайте сделаем стебную фотку!
— Хорошо, — осторожно кивнула я, — можно попробовать.
— Отлично, — засуетился юноша и распахнул окно, — значит, так, садитесь на подоконник, ноги наружу.
Я попятилась. Квартира наша находится на пятом этаже, потолки здесь больше трех метров… А я с детства боюсь высоты. Но юноша, фонтанируя энтузиазмом, совершенно не замечал ужаса в глазах объекта съемки.
— Значит, — радостно тарахтел он, — ножки свесите наружу. Одной рукой прижмете к себе внука, Никиту, другой — мопсиху, вон ту, толстенькую…
Я затрясла головой. Муля весит пятнадцать килограммов, а Никита у нас тоже весьма упитанный мальчик. Сидеть над бездной, держа в руках два дорогих моему сердцу существа, мне совершенно не хотелось. Но окончательно добила меня последняя фраза сумасшедшего юноши.
— На ступнях у вас должны быть туфельки на высоком каблуке, одну повесите на пальцы ноги и покачивайте ею, покачивайте…
По счастью, в этот момент в доме оказалась Маша, которая, мгновенно просекла ситуацию. Скривившись, дочь заявила:
— Ну это вторично!
— Ты полагаешь? — озабоченно спросил паренек, больше всего желавший выпендриться.
— Точно, — кивнула Машка, — уже есть фото Мадонны. Она сидит в окне своего дома, обнимая детей.
— Вспомнил! — мгновенно воскликнул фотограф. — Эх, как жаль!
— Есть лучшая идея, — продолжала Машка, — у меня в комнате стоит плюшевая овца, пусть мама на нее верхом сядет, классно выйдет!
После того как счастливый юноша, исщелкав две пленки, ушел, я вздохнула:
— Придет же в голову такое! Сидя на подоконнике! Все-таки Мадонна отчаянная женщина! И как она только согласилась на подобное!
Маня хихикнула:
— Да уж небось Мадонна не дура! Это я придумала про фото, чтобы он отказался от дурацкой затеи!
Я посмотрела на Машуню с огромным уважением. Ей-богу, она намного умнее матери.
Впрочем, журналисты к нам теперь приходят почти каждый день, и со многими мы стали друзьями. Ира Еремина из газеты «Жизнь», Влад Васихин из «Огонька». Надя Купская из «Мегаполиса», Володя Харченко из «Экспресс-газеты», Татьяна Нестерова из «Космополитен», Аня Новикова из «Аргументов и фактов», Светлана Сафонова, Оля Костюкова, Лариса Левитас, Ирина Подлесова, Ярослав Щедров, очаровательный юноша по имени Костя из «МК», фотокорреспонденты Александр Корнющенков, Дима Власенков, Лев Шерстянников… И еще много других, высокопрофессиональных людей, работать с которыми настоящее удовольствие.
Случались и неприятные открытия. Одна дама, явившаяся за интервью, принялась настойчиво расспрашивать меня о строительстве дома. Где он расположен, сколько комнат, какая отделка. Я обозлилась и достаточно сурово ответила:
— Простите, мне не хочется говорить на эту тему. Дома пока нет, когда выстроим, тогда и побеседуем.
Журналистка улыбнулась, демонстративно выключила диктофон и смущенно сказала:
— Ох, простите, это не для печати. Мы сейчас с мужем сами влезли в строительство!
Почувствовав родственную душу, я моментально приволокла из кабинета супруга поэтажные планы и принялась с жаром описывать идеи, пришедшие нам в голову. Диктофон стоял выключенным, корреспондентка, очаровательно улыбаясь, выспрашивала самые мелкие детали, типа:
