Лев Гумилевский - Вернадский
Поспешное и неоправданное решение академии поставило Владимира Ивановича в необходимость устраивать свою жизнь по-эмигрантски и прежде всего искать какой-нибудь заработок. Ему хотелось все же не терять связи с родиной и поселиться поближе, в Праге, где у него были не только друзья по науке. По пути в Париж Вернадские оставили в Праге дочь. Нина кончила там медицинский факультет и вышла замуж за археолога Николая Петровича Толля. Теперь она работала в глазной поликлинике и в психиатрической больнице.
Владимир Иванович сообщил чешским друзьям о своем положении. Они ответили приглашением прочесть в 1926 году курс геохимии металлов в Пражском университете на французском языке. Предполагалось затем сделать этот курс постоянным. Владимир Иванович, несколько успокоенный, вернулся к своим работам над отчетом.
В это время в Ленинграде Академия наук готовилась к торжествам по случаю двухсотлетия своего существования.
Юбилейные торжества происходили в сентябре 1925 года. Для участия в них в Ленинград приехал М. Н. Покровский. При встрече с Ольденбургом на торжественном заседании в присутствии президента и многих академиков Покровский сказал ему:
— Вы напрасно порвали отношения с Вернадским. Ясно, что он не мог и не должен был уезжать из Парижа, не сдавши там своего отчета… А вы его же и наказали!
В порядке проведения торжеств заместитель народного комиссара огласил постановление правительства о предоставлении академии десяти новых кафедр академиков. При обсуждении кандидатов на занятие этих кафедр прежде всего встал вопрос о Вернадском, которому и было послано предложение занять одну из этих кафедр. Он согласился, и, таким образом, все событие было исчерпано.
Правда, теперь у Вернадского оставалось обязательство перед Прагой, между тем как академия требовала немедленного приезда. Но по пути в Ленинград, остановившись в Праге, Вернадскому удалось договориться с чехами о переносе обещанного им курса на 1928 год.
В Праге Владимир Иванович закончил «Биосферу» и в начале марта с готовой рукописью этой книги явился в Ленинград.
Теперь в Академии наук он кафедры минералогии уже не занимал, а оставался только академиком — председателем Комиссии по изучению естественных производительных сил. Не медля ни часа, Владимир Иванович организовал при комиссии отдел живого вещества — будущую биогеохимическую лабораторию.
Глава XXII
ПОРЯДОК ПРИРОДЫ
Одни и те же законы господствуют как в великих небесных светилах и в планетных системах, так и в мельчайших молекулах, быть может, даже в еще более ограниченном пространстве отдельных атомов.
Пока задачи и цели вновь организованного биогеохимического отдела оставались для многих академических работников неясными, деятельность его не встречала сочувствия.
Один академик спрашивал у другого:
— Что это за отдел живого вещества? Чем там занимаются?
Другой редко отвечал просто:
— Не знаю!
Чаще он придумывал что-нибудь унизительное:
— Ищут золото в дохлых лягушках!
Даже в нижнем этаже радиевого института не понимали, что делается у них над головами.
— Что это паленым пахнет? — вдруг спрашивал кто-нибудь из сотрудников, опасливо оглядываясь кругом.
— Садиков кошек жжет! — отвечали ему.
— Зачем?
— Как зачем! Неужто вы не знаете, что из черных кошек приворотное зелье варят?
Владимир Сергеевич Садиков первым вернулся к Вернадскому на работу с живым веществом. Вернадский встретил его с радостью.
Вскоре приехал из Москвы Виноградов. По окончании Военно-медицинской академии его направили врачом в авиационный отряд, стоявший в Москве. Большую часть времени он проводил в химической лаборатории Н Д. Зелинского. Теперь его избрали преподавателем кафедры физической химии Военно-медицинской академии, и он вернулся в Ленинград. Владимир Иванович предложил ему работать с живым веществом хотя бы во время летних каникул.
— Когда мы из отдела комиссии сделаем биогеохимическую лабораторию академии, мы, разумеется, откомандируем вас в академию! — сказал он. — А сейчас предложу вам плавание на «Персее» и работу по химическому анализу фитопланктона на Мурманской биологической станции…
Владимир Иванович заведовал биогеохимической лабораторией океанологического института.
«Персей» — первое наше судно, специально оборудованное для научно-исследовательской работы и отлично приспособленное для плавания в полярных водах. Исследования по химии моря и морских организмов Виноградов провел на «Персее». В результате этих исследований появилась монография Виноградова «Химический элементарный состав морских организмов» и ряд работ по химии моря.
Проблему химического состава организмов Владимир Иванович считал самой важной для начального развития биогеохимии. Из библиографического отделения комиссии он перевел в новый отдел Марию Александровну Савицкую и поручил ей организацию картотеки по геохимии живых организмов. Мария Александровна знала латинский язык и отлично справлялась с входившими тогда в практику системами картотек. К тому же девушка окончила географический институт.
Говорят, что гениальным людям прежде всего свойственно умение подбирать своих сотрудников. Если это так, то Вернадскому следовало бы присвоить славу и честь гения за одно это качество. Оно сказывалось и на подборе младших научных и административных сотрудников.
Владимир Иванович, поднимаясь наверх, в отдел живого вещества, прежде всего направлялся к Савицкой. Обычно он выкладывал перед ней на стол из карманов кучи бумажек необыкновенного вида и размеров, большей частью узеньких и длинных, с двумя-тремя строчками быстрого и мелкого, но всегда разборчивого почерка. Мария Александровна ласково называла эти длинненькие обрывочки газетных полей, блокнотов, несберегаемых писем «хвостиками». С этих «хвостиков» она заносила на карточки литературу или данные химического состава исследованных организмов[6].
Вместе с «хвостиками» Вернадского и литературой, направлявшейся по его распоряжению к Савицкой для просмотра, поступали к ней и данные анализа, производимые сотрудниками отделов.
Анализы сотрудников Владимир Иванович просматривал на карточках с особенной тщательностью. Как-то, просмотрев карточку, только что переписанную Савицкой, Владимир Иванович сказал ей:
— Тут, Мария Александровна, какая-то ошибка. Таких чисел не может быть.
Мария Александровна робко заметила:
