Анатолий Лазарев - ОДИНОКИЙ БУНТАРЬ: Брайан Джонс и юность «Rolling Stones»
Итак, великолепная четверка в составе Брайана, Сьюки, Джорджа и Гайсина отправилась в Джаджуку — без фотографа или какого-либо представителя СМИ. Они уехали на огромном старом «Шевроле». Акустика в деревне была просто превосходной. Хотя она и находится далеко от океана, на этом расстоянии можно было слышать плеск волн о скалы. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что он удостоился редкой чести, Брайан был невероятно обрадован. В то же время его приезд оказал самое глубокое влияние на жителей деревни. Они впервые увидели чужеземца в том виде, в каком к ним приехал Брайан Джонс. Сыну главы племени Абдесалама Аттара Бахиру было тогда всего 7 лет. Он был пастушком и пас свое стадо, как вдруг его младший брат Мостафа прибежал к нему и рассказал ему о самом странном событии, которое только случалось в Джаджуке. Бахира поразил внешний вид Брайана — его экстравагантная одежда и «большие волосы». Поздоровавшись со старшим сыном хозяина деревни и поцеловав его в щеку, Брайан и не подозревал, какое глубокое впечатление он оставит на него. Абдесалам и все музыканты поняли, что Брайан — это тот, кто вполне заслуживает их уважения, которое просто так никому не выказывалось. Его личность, энергия и исследовательское чутье в области их культуры и музыки, его неподдельная потребность в том, чтобы понять этот народ как можно лучше, не говоря уже о его способностях взять любой из древних инструментов и играть на нем — все это послужило причинами их теперь всегдашней любви к Брайану.
В тот вечер они устроили обед для своего почетного гостя. Неожиданно откуда-то возникли два человека с белым козликом, которого нужно было зарезать для трапезы. В этот момент Брайан поднялся со своего места, начал издавать какие-то нелепые звуки и вдруг сказал своим спутникам: «Это же я!» Все поднялись вслед за ним и подтвердили: «Да, правильно — он выглядит в точности как ты». Это было пугающей правдой: у козлика была челка из белых волос, нависавшая прямо перед его глазами. Через двадцать минут они уже ели печенку козлика на шиш-кебабовых палочках. Тогда никто не придал особого внимания этому роковому совпадению.
На следующий день началась работа. Джордж и Брайан включили запись на закате и продолжали до четырех утра. Музыканты сыграли часть священной церемонии Бу-Джелуда — олицетворения духа бога Пана. Они начали заключительную часть фестиваля, и некоторые дети танцевали. Звучала раита — духовой инструмент с двойной тростью. Иногда громкость была такой сильной, что Джорджу приходилось направлять микрофоны к земле, которая была очень сухой и прекрасно отражала звук. Ему даже довелось стоять в центре, в то время как музыканты ходили вокруг него восьмеркой. Брайан был просто очарован самим действом. В перерывах более молодые жители ставили пленки и слушали их, но старики решили, что это — волшебство, и не участвовали в процессе записи. Гости Джуджуки из далекого Лондона сидели и пили мятный чай, в то время как у угольной печки парень с раскаленной докрасна кочергой делал флейты из стеблей бамбука, проделывая в них дырочки. Интересно, что на спектральном анализе второй стороны альбома можно увидеть статические фигуры Лиссажу, которые указывают на то, как аккуратно этот парень подходил к своему делу.
В ту ночь вся компания осталась в деревне и легла спать в пять утра. Местные освободили для них комнату и нашли несколько кроватей. Брайан и Сьюки спали в одном конце комнаты, Джордж — в другом, а Гайсин — на веранде. Они дали им отоспаться до 11 утра, что по их стандартам было невероятно поздно. Потом же все игроки на флейте или камыше, которые были в деревне, ушли прочь. Джордж внезапно услышал за дверью сначала какое-то легкое пошмыгивание, и внезапно раздался массивный диссонирующий аккорд, который они выдували примерно 5 секунд — огромная порция шума. После этого прозвучала серия отрывистых звуков, и все эти люди внезапно исчезли на большом расстоянии. Когда Брайан и его друзья кое-как оделись и выглянули наружу, в поле зрения уже никого не было. Это был сигнал к сбору.
Они снова начали работу. Запись флейт была сделана ночью. На диске в тишине ночи можно услышать, как вдали лает собака (для проведения празднества музыканты отвели своих собак примерно за 400 м), и как плачет ребенок — если вы прислушаетесь. Флейтисты играли парами — один использовал циркулярное дыхание, чтобы выдуть основную ноту-фон, в то время как второй играл мелодию, а потом, после многих тактов или недолгого времени (около 30 секунд), они менялись ролями. Что интересно, во время записи у одного из флейтистов был насморк, и слышно, как он шмыгает носом, когда играет фоновую ноту. Это пошмыгивание показывает ту скорость, с которой он дышал, держа ее. Эти музыканты использовали такую же технику, что и Роланд Керк (известный джазовый саксофонист, его считает своим вдохновителем Иэн Андерсон из “Jethro Tull”), который играл на своих инструментах без каких-либо пауз для взятия дыхания. Они создавали у себя во рту некий «мешочек» воздуха, контролируя его щеками, постоянно выдувая звук, когда вдыхали воздух. Потом в этот «мешочек» они направляли воздух из своих легких.
Сегрегация в деревне была очень странной: женщины носили с собой своих сыновей до 7-летнего возраста, на которых даже были надеты женские одежды и берберские украшения. Мужчины жили в другой части деревни и сами готовили себе еду — они не принимали в пищу ничего, до чего бы дотронулась женская рука. Песни женщин были спиритуальными и очень личными, и чтобы записать их, Джорджу пришлось надеть джеллабу (марокканский халат) с большим капюшоном, чтобы его можно было принять за «почетную женщину». Три певицы пели внутрь некоей штуки вроде круглого барабана, и Брайан решил позднее подвергнуть эту запись фазингу для того, чтобы синтезировать воздушный эффект, который сопутствовал им везде, где они находились.
Гости провели в Джаджуке еще целый день. Брайан курил «киф» и привез с собой немного морфина и лекарств от астмы, которые он так и не пустил в дело. А потом он начал неистово танцевать под мелодию джаджукканцев — по-сумасшедшему, как если бы он впал в транс. Унесенный гипнотическим потоком музыки Джаджуки, Брайан продолжал танцевать и наслаждаться ею всю ночь и все следующее утро. Звуки и вибрации, которые Брайан услышал и прочувствовал в этой удивительной деревне, были для него очень важны; его восхищение той необычной музыкой с тех пор не ослаблялось ни на йоту. И музыканты инстинктивно чувствовали это.
Брайон Гайсин описал обряды и музыку Джаджуки в аннотации к альбому Брайана так: «Магия именует сама себя «Иным Методом» для контроля над материей и познанием пространства. В Марокко магия практикуется более усердно, чем гигиена, хотя экстатические танцы под музыку местных братств вполне можно назвать формой психической гигиены. Вы узнаете свою собственную музыку, когда однажды слышите ее. Вы попадаете в струю и танцуете, пока не придет время платить дудочнику за его игру…
