Максим Свириденков - Полковник Касаткин: «Мы бомбили Берлин и пугали Нью-Йорк!». 147 боевых вылетов в тыл врага
— Вот аварийные двигатели сейчас и работают. Так что связь они пока держат с нами, но надо решать, что делать дальше…
Действительно, ненадежное дело — надеяться на аварийные станции «М-10» с двигателем в десять лошадиных сил, который крутит динамку, так что можно всего два-три дома освещать. Я такой двигатель всегда у себя в фюзеляже возил, чтобы запускаться в случае чего. А вот на зимовке, где сто человек, с ним каши не сваришь.
Приехал я к командующему генералу Изотову. И он сказал мне:
— Ты сейчас нужен нам, как никогда. Завтра утром с комиссией полетишь обратно на мыс Молотова выяснять, в чем они нуждаются. Запчасти, может, какие нужны для ремонта или еще что.
Всю ночь на мысе Молотова «М-10» работали, за это время там составили список деталей для восстановления электростанций, и я на следующий день полетел туда. Когда мы прилетели, на мысе уже начали топиться аварийные печи, которые стояли там как раз для подобных случаев. А мне в Тикси как раз самолет дровами нагрузили. Привезенные мной специалисты начали ремонт, а мне сказали:
— Лети обратно. Тут работы у нас как раз на два-три дня, а ты послезавтра прилетишь, привезешь полный самолет дров. Причем каких угодно, только привези! «Буржуйки» есть у всех, хоть и самодельные из бочонков, но и такие согреют.
Я улетел. Однако в Тикси мне диспетчер сообщил:
— Радуйся, из Воркуты еще два самолета вызвали, они прилетели, будут действовать теперь между мысом Молотова и Тикси, возить все, что им нужно. Дров только нормальных нет, придется осиновые отправлять.
— Ребят, да вы что?! — возмутился я. — Лучше поищите ящики какие-нибудь ненужные.
Пока они начали искать разный хлам на дрова, меня опять на «газике» отвезли к командующему. У него адъютант сидел в приемной, я попытался разузнать, зачем меня снова вызвали.
— А ты такой аэродром, как Чекуровка, знаешь? — спросил меня адъютант.
— Чекуровка? Первый раз слышу!
— Знаешь, где река Лена течет?
— Прекрасно знаю, почти каждый день ее пересекаю.
— И устье знаешь?
— Знаю, — ответил я. — За устьем дальше Таймылыр.
— А Чекуровка левее километров на пятьдесят-семьдесят. Там на высоком берегу Лены построен новый секретный аэродром, подготовленный специально для дальней авиации. Американцы же отстраиваются со всех сторон, вот и нам пришлось. Думаю, мы в грязь лицом не ударили: два с половиной километра взлетная полоса, рулежные стоянки, приводные электростанции. ОСП (оборудование слепой посадки) стоит уже полностью! А ты как раз и будешь этот аэродром облетывать.
— Да как же я это сделаю?
— Иди, командующий ждет, — отрезал адъютант.
Генерал Изотов подтвердил, что меня ждет такое задание. Я с сомнением покачал головой:
— Не могу, у меня другой приказ… Меня Добыш со света сживет.
Он засмеялся:
— Федор Иванович мой большой приятель!
— И все равно мне надо от него получить указание.
— Ты думаешь, я не догадался? На, читай, — и протянул мне радиограмму.
Я читаю: «Касаткину. Выполнить задание Изотова. Добыш».
— Ну, вопросов нет? — а сам задорно захохотал.
— Теперь нет. Но, сами понимаете, я же без его приказа не мог менять задание и лететь куда-то.
— Понимаю. Слушай дальше. Нам нужно обрулить аэродром. Полоса там два с половиной километра, ты рулишь сначала по одной стороне полосы, потом разворачиваешься, по другой стороне возвращаешься, а после этого с центра полосы взлетаешь, делаешь круг над аэродромом и садишься обратно. Потом взлетаешь и облетываешь приводные радиостанции.
— Товарищ командующий, да вы знаете, сколько их облетывать? Это же придется проверять работу радиостанций на дальность, на точность, на заход.
— Я все это знаю, поэтому тебе и телеграмму дал. Если бы это было быстро, я бы с Добышем не связывался. Конечно, за один день ты все не сделаешь. Но пока ты не закончишь и акт о приемке аэродрома не подпишешь, будешь находиться в Чекуровке.
— Но я-то могу написать и составить акт только на «Ли-2». Соответственно, в акте будет стоять, что аэродром пригоден к такому-то использованию с таким-то минимумом на самолете «Ли-2».
— Вот это мне и надо. А на больших самолетах я и без тебя облетаю. Когда придут «Ту-4», я выберу опытный экипаж, и он повторит твой полет на боевом самолете. Однако для того, чтобы допустить их, сперва ты должен все внимательно изучить… Может, там ямы какие. Может, радиостанция не работает, может, не установлена. Я не могу рисковать боевым самолетом. А ты полетишь, все сделаешь.
Вот и получилось, что я не только облетывал, но и принимал аэродром в эксплуатацию. Название свое, к слову, он получил благодаря тому, что находился на высоком крутом берегу Лены, у подножия которого располагалось большое стойбище, которое и называлось Чекуровкой. Местные жители ездили на оленях, на собаках. Начальник строительства однажды мне тихонько сказал:
— У них отел начался.
А я не понял, в чем дело, и переспросил удивленно:
— А при чем тут отел?
— У них отел начался, — повторил он, выразительно глядя на меня.
— Ну и что?
— Ой, ну пыжик у них есть!
Пыжик — это шкурки только что родившегося олененка! Из них делаются знаменитые пыжиковые шапки — ценность небывалая! Однако как получить эту ценность? У меня-то и денег с собой не было.
— А у тебя спирт есть?! — спросил меня начальник строительства.
— Есть, конечно, спирт. Целых две канистры!
Без спирта на севере в полет просто не выпускали. Иной раз приходится по сорок литров спирта выбрасывать на стекла и на лопасти винта, чтобы не обледенеть и не упасть. Когда самолет входит в теплый фронт, то обледенение начинается страшное, так что без спирта не спастись.
Начальник строительства мне пояснил:
— За флягу спирта местные тебе не только на пыжиковую шапку принесут шкурок, они еще и камуса на сапоги дадут!
А камус — это шкура с ног оленя. Все хорошие охотничьи лыжи в ту пору были подбиты камусом. Ведь с ним ты мог даже без палок идти в гору и не скользить назад!
Как тут не совершить обмен с местными? Я обратился к борттехнику:
— У нас есть какие-нибудь фляги? Бутыли?
— Есть пара.
— Наливай в них спирт!
И сам тут же бегом к «самоеду» — так мы звали северных жителей. Показываю ему две фляги, спрашиваю:
— Шкурки будут?
— А ты, однако, долго тут у нас гостевать будешь? — уточнил он.
— Я, наверное, буду у вас целую неделю.
— Тогда так. Котел поставим сегодня, и я отдам приказ всем справлять малую нужду в котел, шкурку мы обработаем завтра-послезавтра. Старухи жевать ее еще сутки будут… Ну что ж, дня через четыре принесу тебе четыре шкурки. Больше, извини, за две бутылки не могу.
