Андрей Богданов - Княгиня Ольга. Святая воительница
Никифор хотел лишь наказать Болгарское царство набегом варваров. Болгары отвлекали его от войн в Азии и Италии. Этот "бедный и гнусный народ скифский", по выражению императора, то пропускал к византийским границам венгров, то требовал от императора дани за сдерживание тех же венгров.
Византийский историк Лев Дьякон, современник и очевидец событий[113], живо передаёт обстановку, в которой Никифор Фока решил призвать против болгар роские дружины. Пытаясь завоевать популярность, император в 966 г. развлекал Царьградцев бегом колесниц, когда получил известие о том, что болгары требуют дани. Он лично, "собрав боеспособное войско, выступил в поход" "и с первого же приступа овладел всеми пограничными" крепостями болгар. Однако через горы и ущелья идти не решился. Лев Дьякон пишет:
"Таким образом, он решил не подвергать опасности своих людей в непроходимых и опасных местах. Поэтому он отозвал войско и вернулся в Византий (Константинополь. — А.Б.). Затем, возведя в достоинство патриция Калокира, мужа пылкого нрава и во всех отношениях горячего, он отправил его к тавроскифам, которых в просторечии обычно называют росами, с приказанием распределить между ними врученное ему золото, количеством около пятнадцати кентинариев, и привести их в Болгарию с тем, чтобы они захватили эту страну. Калокир поспешил к тавроскифам, а сам Никифор отправился в театр и сел наблюдать за проводимыми конскими ристаниями".
Здесь мы впервые встречаемся с Калокиром, сыном Протевона, выборного начальника Херсонеса — главного города греческих владений в Крыму. Он удачно обратился к императору с просьбой о защите от вторгшегося в Крым и взявшего Керчь Святослава в момент, когда Никифору очень хотелось наказать болгар, не проливая крови своих солдат. И император мгновенно решил обе проблемы с помощью золота.
Пятнадцать кентинариев византийских золотых монет — весьма круглая сумма. Это 490,5 кг золота; даже с учётом тогдашнего облегчения византийских монет — не менее 455 кг! Империя располагала такими, и даже большими, суммами, для её северных соседей совершенно немыслимыми. Такой вес драгоценного металла русам, викингам, печенегам или венграм было трудно добыть в походе даже в серебре. Серебром в то время обходились и жители Европы, и арабы, чеканившие свою монету. Византийские золотые монеты с портретом императора были как мировая валюта — вне конкуренции. На 15 кентинаниев — 108 тыс. золотых монет — можно было купить войско любого варварского вождя.
Для империи сумма чуть менее полутонны золотых монет была весомой, но не чрезмерной. Это было годовое жалованье трёх с половиной тысяч русских наёмников в Константинополе, считая с их командирами. Проще говоря, Никифор дал Калокиру денег на наём отряда, достаточного для грабительского набега на Болгарию. Император не понял, что у посла из Херсонеса, города, имевшего глубокие традиции тайной дипломатии, был в походе росов на Дунай свой, причём не только карьерный, а стратегический интерес. Он должен был любой ценой отвлечь самого князя Святослава от Крыма.
По рассказу Льва Дьякона, пока император был занят войной в Азии и бунтами в Византии, патриций Калокир прибыл на Русь, подружился со Святославом и стал его "побратимом". Дарами и "льстивыми речами" он уговорил самого князя двинуться против болгар. Уже не от имени императора, а от себя лично Калокир обещал Святославу Болгарию и несметные сокровища императорской казны, если тот поможет ему занять византийский престол.
Можно поверить Льву Дьякону, что стремление Калокира занять константинопольский трон было главным его мотивом. Рассказ об этом не противоречит имперской практике. Престол Восточной Римской империи занимали люди самых разных сословий, даже из крестьян, с помощью военных и административных талантов, денег, влияния или сильного войска. Только удержаться на троне, не перетянув на свою сторону византийской аристократии, было затруднительно. Особенно уроженцу далёкого и провинциального Крыма.
Легко поверить рассказам византийских хронистов Льва Дьякона и Скилицы, что Калокир излагал Святославу такие планы. Он оказался верным союзником и оставался с роским войском в Болгарии до конца войны. Иначе быть и не могло: дипломат жертвовал собой ради спасения родного Херсонеса.
Мы не знаем, сопротивлялась ли Ольга влиянию Калокира и отговаривала ли она сына от похода. Возможно, что и нет. Её устраивало и отсутствие Святослава в Киеве, и военная помощь союзной Византии, и щедрая плата за эту помощь, и ожидаемая в Болгарии богатая добыча, и выход русов на Дунай — ещё один великий торговый путь. Увы, в Дунайском походе Святослава всё пошло не так, как представляли себе мудрые политики.
"В лето 967/968 пошёл Святослав на Дунай на болгар, — сообщает летопись, основанная на Древнейшем сказании (но с более поздним проставлением дат), — и бились между собой". Итог был предсказуем. "Одолел Святослав болгар, и взял городов 80 по Дунаю, и сел тут княжить в Переяславце, и брал дань с греков".
Болгарский царь Пётр I, потерпев поражение в битве и сдав Святославу свою столицу Преслав, с горя заключил мир с ромеями и ушёл в монастырь, передав корону старшему сыну, Борису II. Болгария вскоре развалилась на владения отдельных правителей, плохо повиновавшихся царю. А Святослав решил сесть в Переяславце на Дунае надолго, если не навсегда. Теперь он стал для империи ещё большей угрозой, чем были болгары. Теперь ему надо было платить дань.
Никифор Фока просчитался. Он знал роских воинов, служивших у него, например, во время Критской войны. Но император не представлял себе силы армии, которую сформировал и обучил Святослав на средства, собираемые на Руси его матерью. С этой армией Святославу были малы задачи набега и грабежа. И с ней он мог решать важные вопросы геополитики.
В рассказе Льва Дьякона, написанном после событий, уже при императоре Василии II, когда умудрённый опытом Калокир вернулся на дипломатическую службу в империю, проявилось сильное стремление оправдать Никифора Фоку. Нахваливая его личные качества, государственные способности и военные реформы, Лев Дьякон между прочим сообщил о сговоре императора с болгарами, против которых он призвал росов:
"Никифор не надеялся более договориться с таврами и знал, что нелегко будет подчинить своей воле окончательно уклонившегося от истинного пути патрикия Калокира, который вышел из-под его власти и возымел большое влияние на Святослава. Он предпочел отправить посольство к единоверцам-болгарам. Никифор напомнил болгарам об их вере. Он попросил у них девиц царского рода, чтобы выдать их замуж за сыновей василевса Романа, укрепив посредством родства неразрывный мир и дружбу между ромеями и болгарами".
