Феликс Медведев - Сильные женщины. Их боялись мужчины
— Выходит, что вы театр не дефицита, а театр рынка. Не обижаетесь?
— А что же тут обижаться? Мы и впрямь «дети рынка», а может быть, уже и «бабушки рынка». Это нормально, мы живем современными реалиями.
— Вас считают волевой, сильной женщиной, и я добавлю — успешной, ведь вы победили этот рынок, вы востребуемы?
— Я бы сказала, что я вместе со своим театром как бы еще в пути, мы пока еще ничего не преодолели. Ведь каждый день может что-то произойти. Мне помогают друзья, спонсоры, но этого мало. Пока государство поддерживает театр, он на плаву. Но если подпитка прекратится, то для театра это будет трагедия, ошибается тот, кто думает, что можно прожить только на дружеских отношениях. Ведь спонсор это временное понятие.
— Вы как-то не среагировали на мой неоднозначный комплименту что вы сильная женщина.
— Я всякая. От природы я, по-видимому, человек не сильный, даже слабый. Но обстоятельства, жизнь, профессия актера и в особенности режиссера в какие-то моменты заставляли меня быть сильной.
— А то, что вы много лет были рядом с таким великим человеком и актером, как Евгений Евстигнеев, это сделало вас сильнее?
— Сильнее? Нет. Я думаю, что рядом со мной сильнее стал он. Близость с ним меня сделала, быть может, мудрее, но только не сильнее.
— А то, что у вас талантливый сын, которого уже знает вся страна, это делает вас увереннее и сильнее?
— Этот ваш вопрос не вызывает во мне внутреннего отклика. Ведь на все, что касается моего сына, я реагирую кожей, сердцем. Какая мать не будет счастлива и горда за своего сына? Тем более что мой сын — мой близкий друг. И я не понимаю, сильнее ли я от того, что мой сын талантлив и знаменит, просто он мое счастье, моя внутренняя гордость. Но сильнее от того, что Денис Евстигнеев мой сын, я не стала.
Я разговариваю с Галиной Борисовной Волчек, легендарной моей современницей, выдающейся женщиной XX века, талантливой актрисой, неординарным режиссером. Без ее имени непредставим современный театр. Если вникнуть в ее биографию, то становится ясно, что эта женщина и впрямь очень сильный человек. Знаковые вешки ее личной и творческой биографии это подтверждают: творческая близость с великим Ефремовым, от которого 30 лет назад она приняла на свои женские плечи целый театр, жизнь и развод с гениальным актером Евгением Евстигнеевым, блистательные гастроли еще в глубоко советские времена в Америке, небольшие, но засевшие в памяти нескольких поколений роли в театре и кино, создание уникального театрального коллектива из едва ли не самых первых актеров страны (Гафт, Неелова, Ахеджакова, Толмачева, Филатов, Глузский), рождение и воспитание сына Дениса, который стал талантливым режиссером, и, наконец, мировая слава — театр «Современник» во главе с Волчек — ведущий театр страны.
С Волчек досужие разговоры не проходят, с ней на пустяковые мелкие темы не поговорить. Если рассуждать о театре, о ее режиссерской судьбе, то сразу по потолку, по самой высокой планке. Но что делать, хоть наш театр в последние годы и поднял свой престиж и иные залы публика набивает сполна, но далеко не всех читателей интересуют дотошные подробности театральной кухни. Вот почему в разговоре с Галиной Борисовной мне пришлось лавировать между серьезными проблемами современного театрального искусства и вопросами, которые, конечно же, в первую очередь интересуют публику, то есть подробности личной жизни…
— Галина Борисовна, недавно мне пришлось беседовать с Александром Ширвиндтом, выдающимся нашим курильщиком трубки, на табачные темы. Ширвиндт и трубка — понятия неразделимые. Но вы-то что, все смолите и смолите, от сигареты прикуриваете сигарету. Вы тоже неисправимый курильщик?.
— А что делать? Случился грех когда-то по молодости, а сейчас с этим бороться гораздо труднее.
— Сейчас лето, самая горячая пора для абитуриентов. По-прежнему молодые люди рвутся в актеры. А с каким качеством вы бы не советовали поступать в театр?
— Конечно, при отсутствии таланта. Это ясно, как божий день.
— Я слышал, что мы переживаем времена перепроизводства актеров, что после театральных вузов многие не могут найти себе работу, как вы на это смотрите?
— Знаете, об этом я слышу уже не первый десяток лет. Переизбыток, перепроизводство, ведь проблема не в количестве голов, а в таланте артиста.
— То есть переизбытка талантливых актеров быть не может?
— Конечно, талант редок.
— Оглянемся назад, скажем, в 1961 год. Если мне не изменяет память, пятеро весьма одаренных актеров, я могу их перечислить по памяти: Ефремов, Евстигнеев, Кваша, Табаков и вы — создали совершенно революционный по тем временам театр «Современник». Это был случай или закономерность?
— В случайности я не верю, все решает закономерность. Вот и тогда с нами был Олег Ефремов, который сумел создать из нас разных нечто целое. Ему говорили: «С кем ты делаешь свой театр, с ними?» Тогда нас называли «шептальными» реалистами, очень сильно ругали, критиковали в прессе. Наверное, это кому-то было выгодно — нас не замечать.
— Еще бы, ведь вы, на ходу впрыгнув в ефремовский вагон, создавали новый театр, который, как мне кажется, был уже не совсем советским.
— Да, это так. Это почти уже общее место, и, конечно же, и Олегу Николаевичу повезло в том, что он начинал с определенными людьми, и нам повезло, что мы заимели такого учителя, который знал, куда нас вести.
— Говорят, что воспоминания это как бы немного поминки, и сегодня грустно говорить о молодом «Современнике », как бывает грустно вспоминать свою молодость…
— Да нет, поминок не хотелось бы. Потому что люди, которые признавали и признают наш театр, любят его и сегодня и понимают, что послеефремовский «Современник» вышел как бы из намоленных стен. Остались внутренние традиции, коды взаимопонимания, человеческие чувства.
— Нынешний «Современник» некоторые считают театром почти государственным, державным, которому благоволит Двор. Да и впрямь, к вам нередко захаживает Наина Иосифовна, каждое ее посещение охотно расписывает пресса.
— Почему же эти люди, которые называют «Современник» государственным театром, не говорят, как мне было «легко», когда я беспартийной руководила театром, никакой Двор мне не помогал. Никакой мы не государственный театр, просто кого-то мы раздражаем, вызываем агрессию, злость, зависть. Я с большой теплотой отношусь к Наине Иосифовне, она этого достойна, она очень славный человек, и я об этом не раз говорила. Я не могу без благодарности относиться к людям, и это касается не только Ельцина и близких ему людей или же Горбачева, или же Степашина, которые регулярно посещают наш театр, но и ко многим другим. Ведь были времена, когда на спектаклях пустовала правительственная ложа, и этот факт можно было понимать двояко — как это? Из правительственной ложи смотреть спектакль, который поставила не член КПСС? Я могу вспомнить и то время, когда нас не пускали за рубеж, не награждали, мы не участвовали в официальных декадах, праздниках искусства… Мы были как будто на обочине, нас как бы не замечали. Отношение к «Современнику» стало меняться в годы перестройки. Но когда мы поставили спектакли, говоря пафосно, идущие в ногу со временем, такие, как, скажем, «Крутой маршрут», то некоторые снова были недовольны, мы снова вызывали агрессию. Но я уверена, по причине того, что в театре был всегда аншлаг. Нет, мы не государственный театр, мы театр нашей публики, нашего зрителя, который нам верен всегда.
