Эвелин Уэллс - Нефертити. Повелительница Двух Земель
Мерир благоговейно внимал учению Эхнатона. Его благочестие было богато награждено – у него был один из лучших домов в Амарне.
Среди других фаворитов, получавших награды под «окном появлений», был генерал Мэй. Не менее часто удостаивался наград Ай.
На чествовании Мерира были показаны две маленькие дочери. К тому времени Нефертити родила вторую дочь, которая была первой из родившихся в Амарне. Как и ее сестра, она получила «солнечное имя» Мекетатон.
Мекетатон родилась в 1367 году до н. э. Эхнатон увековечил любовь к своей семье следующими словами:
«Мое сердце наполняет нежная любовь к царице и ее маленьким детям. Даруй долгие лета царице Нефертити, чтобы она долго могла держать руку фараона. Даруй долгие лета царской дочери Меритатон, царской дочери Мекетатон и их детям, чтобы они вечно могли держать руку матери».
Теперь ему было восемнадцать, а Нефертити – семнадцать. За два года своего супружества они уже многое успели пережить.
За всю историю человечества не было на земле здания, прекраснее Северного дворца, второго дворца, построенного в Амарне (он был последним из домов Нефертити, где все было устроено в соответствии с ее вкусом). Иллюстрации в книгах, рисунки и фотографии воссоздают расписанные стены и фрески, некоторые из которых чудом сохранились под развалинами после полного разрушения дворца.
В нем было множество внутренних и наружных двориков (один – с большим прудом, другой – с алтарем для молитв), колоннад и комнат. Один из двориков был полностью отдан под цветы, другой засажен виноградом.
В одном из подсобных помещений содержался различный домашний скот. Сделанные из камня стойла было легко чистить, а на каменных кормушках были изображены питавшиеся из них животные. Одна комната была отдана изумительной птице – курице, которая ежедневно снабжала деликатесами царский стол. Во многих царских покоях потолки были голубыми, как любимый головной убор Нефертити, на них изображалось небо. Дворец поражал своей воздушностью и напоминал сад.
В знаменитой Зеленой комнате, стенную роспись которой так часто воспроизводят, на известной фреске, скопированной Н. де Гари Давис и его женой (в настоящее время хранящейся в музее «Метрополитен»), нарисовано огромное окно около шести метров длиной – возможно, первое в мире окно-обманка. В окне был изображен сад, так что сама комната казалась продолжением сада. На трех остальных стенах были изображены голубые воды реки, а дальше – зеленые заросли тростника и лотоса. Среди напоминающих перья листьев папируса были нарисованы изысканные птицы – зимородки, дикие голуби и сорокопуты. Черная панель стены сливалась с черным берегом озера. Пол и потолок были белыми.
В те времена это была прекраснейшая комната в мире, оазис прохлады для жаркого климата.
Другие комнаты выглядели не менее роскошно. Капители колонн были украшены лепными цветами или инкрустированы цветной глазурованной керамикой, изготовленной амарнскими мастерами с помощью той же техники, что и чудесная фаянсовая посуда и ювелирные украшения. Там были стены, инкрустированные декоративным камнем, для укрепления которого не использовалась штукатурка. Каменные фрагменты держались исключительно за счет плотного прилегания. В одном из покоев украшением потолка служила шпалера с виноградными листьями, с которой свисали крупные грозди пурпурного фаянсового винограда.
Расточительная роскошь этих помещений могла сравниться лишь с роскошью старого дворца в Фивах, но в еще более фантастическом масштабе.
Одной из наиболее богато украшенных комнат был тронный зал, где подданные выражали почтение египетской царице Нефертити, сидящей рядом с Эхнатоном, а у их ног грудами лежали сокровища, присланные вассальными царями.
Вскоре в Амарне, как в Фивах, были построены длинные каменные причалы, и дань со всех концов империи, из Нубии и Ханаана, которая прежде поступала в Фивы, начала поступать в новую столицу.
Теперь флот царя, нагруженный щедрыми подарками, уже не спускался по Нилу до Фив, а останавливался на полпути в Амарне.
Великим событием в истории нового города был день, когда храм Атона получил первую дань. Сохранилось описание, как под крики ликования у ворот храма во главе «блестящей процессии» на своей сверкающей колеснице прибыл сам царь Эхнатон. Войдя, он увидел высокий алтарь во дворе храма и все окружающие хранилища, заполненные «богатыми жертвоприношениями», только что принесенными богу Атону. Жрецы Амона в Фивах, сперва лишенные лучших художников и ремесленников, а теперь и доходов, составлявших источник их власти, были возмущены разорением Фив и вынашивали планы мести молодым царю и царице.
О растущей ненависти жрецов Амона Эхнатона и Нефертити не раз предупреждала царица Тиу.
Но их это не беспокоило, слишком счастливы они были в своей новой жизни. Они забыли про Амона и про всех остальных богов с головами зверей. Их миром был молодой и прекрасный город – истинный город Солнца.
У них не было причин бояться рассерженных жрецов Амона. Амон уже не был верховным богом Египта. Его место на троне занял благодетельный Атон.
Амарна, как и планировал Эхнатон, была совершенством вплоть до последней детали.
Северный дворец и храм отличались от всех ранее созданных построек в Египте, но дворец «за стеной», построенный Эхнатоном для Нефертити, не отличался новизной. Он был почти полной копией Фиванского дворца, построенного его отцом для царицы Тиу на западном берегу Нила. Сохранившиеся фрагменты расписанных фресками стен, потолков и полов служат доказательством его редкостной красоты. Крышу поддерживали резные колонны, напоминавшие пальмы. А в мотивах росписи отразилась любовь Нефертити к животным, птицам и цветам.
Высокие стены, окружавшие дворец, давали ощущение гаремного уединения, столь любимого египтянами.
За симметрично распланированными великолепными садами Амарны ухаживала целая армия садовников, прибывших из Фив. Среди дворцов и гаремов стояли павильоны для обедов и развлечений. Амарна была создана для удовольствий, но это был и религиозный город, поэтому во всех садах были устроены святилища, а в женских дворцах – и «солнечные беседки», служившие личными часовнями, где царица и другие члены царской семьи могли вознести молитвы Атону, укрывшись от жгучих лучей солнца.
Впрочем, назвать эти беседки маленькими можно было лишь в сравнении с построенными рядом большими церквями. Каждая женщина царской семьи имела свою собственную садовую часовню.
«Солнечная беседка» царицы Тиу, изображенная на стенах гробницы Ая в Амарне, имела вид окруженного колоннами двора рядом с Большим храмом, внутри которого находились мелкие дворики и коридоры.
