Дмитрий Лоза - Танкист на «иномарке». Победили Германию, разбили Японию
Достали бинокли. Всматриваемся в местность за границей. Это районы внутренней Монголии и китайской провинции Ляонин. Мы их тщательно изучали по топографической карте, находясь северо-восточнее Чойбалсана. С занятием исходного положения для наступления бригада теперь «привязывалась» к конкретному направлению действий, для чего и поехали на границу.
Обшариваю взором ближайшее зарубежье. Равнина, повышающаяся к юго-востоку, покрыта низкорослой уже выгоревшей на солнце травой. Видны обширные участки солончаков и сыпучих песков. Унылая, не радующая сердце картина на глубину порядка 60 километров. За равниной виднелась россыпь отдельных гор, идущих с юго-запада на северо-восток. В полосе предстоящего наступления подразделений бригады они имели высоту не более 1200 метров над уровнем моря, однако этого было достаточно, чтобы значительная площадь местности за ними не просматривалась. На далеком горизонте синели южные отроги хребта Большой Хинган. Нас больше не удивляли здешние условия видимости: при низкой влажности воздуха и его прозрачности в сухую тихую погоду она исчислялась десятками километров.
Обращаюсь к карте. На всем стокилометровом Прихинганье помечены солончаки и пески. Одним словом, легкой дороги не будет ни для танкистов, ни для «Эмча». Направляю бинокль снова на ближнее «приграничье». Нигде ни единой души. В двух километрах левее нас японская застава, но в ней никаких признаков присутствия солдат. Монгольские пограничники сообщили, что в ночь с 7 на 8 августа все японцы ушли в глубь своей территории, угнав отары овец.
Изучение прирубежной местности продолжалось около 20–25 минут. Тишину, наконец, нарушил голос гвардии подполковника Шульмейстера: «Смотрите на карту. Прямо перед нами высоты 1244 и 1268 – «горб верблюда», найдите их на местности». Большого труда найти их не составило – они явно выделялись среди своих соседок.
Подполковник Павел Шульмейстер на горе Хух-Ула отдал боевой приказ на наступление. Из него нам стало известно, что бригада назначена в передовой отряд корпуса, которому предстояло с ходу громить мелкие группы прикрытия противника в приграничной зоне и обеспечивать безостановочное продвижение главных сил мехкорпуса без их развертывания. Высота 1244 – основной ориентир на первом этапе наших действий. Записали на картах и занесли в блокноты азимут на эту «путеводную» вершину. Мой первый танковый батальон назначен от бригады головным. Честно говоря, я нисколько не сомневался, что такая трудная и достаточно ответственная задача будет возложена на меня и моих подчиненных. Второй батальон с недавних пор возглавляет заместитель его командира гвардии старший лейтенант Михаил Стригун, а командование бригады, естественно, желало иметь на острие атаки подразделение с наиболее опытным командиром. С достижением северных склонов высоты 1244 передовой отряд должен был резко повернуть на юг и выйти в район Баян-Хошун-Сумэ, с ходу овладев этим населенным пунктом. Здесь будет определен азимут дальнейшего продвижения подразделений бригады к хребту Большой Хинган. Наступление назначено на завтра. 46-й гвардейской танковой бригаде приказано быть готовой к действию в 0.00 часов 9 августа.
Мы, по-прежнему строго соблюдая меры маскировки, сползаем с горы Хух-Ула, забираемся в кузов грузовика и направляемся в свое расположение. Едем молча. У каждого командира батальона, роты свои думы-тревоги.
Штабу батальона, подразделениям отданы необходимые распоряжения. После ужина сразу сыграли «отбой» – пусть танкисты поспят впрок. Начнется «дело» – будет не до сна, возможно, несколько суток подряд. Так было во всех «западных» операциях, и предстоящая вряд ли станет исключением.
Заставляю себя уснуть. Тревожит то одно, то другое. Предстоит неимоверная нагрузка на экипажи. Выдержат ли? Успокаивало то, что почти 80% «эмчи-стов» прошли разностороннюю серьезную закалку в боях с гитлеровцами. Такой «багаж» – гарант успешного преодоления моими подчиненными восточно-азиатских трудностей. Что их будет немало, причем с подавляющим большинством которых мы раньше не встречались, сомневаться не приходилось.
А «Шермана»? Новые машины. Это радовало. Невольно всплывали в памяти августовские бои сорок четвертого года в Румынии с нехваткой горючего (здесь не найти нужных компонентов для танкового «коктейля»); перегревом ходовой части, реальной угрозой частого кипения охлаждающей жидкости моторов. При совершении марш-броска к границе приобретен опыт быстрой промывки фильтров от пыли. Последняя, надо ожидать, станет нашей постоянной и ненавистной «спутницей» до самого Большого Хингана.
«Прыжок» через пустыню
В половине первого часа 9 августа поступил сигнал: «Вперед!» Тишину летней ночи разорвал гул дизелей «Шерманов». Подразделения бригады устремились к границе.
На маршруте выставлены фосфоресцирующие указатели, на отдельных участках дороги стояли регулировщики.
При полном радиомолчании и строжайшей светомаскировке колонна ходко идет, соблюдая пятидесятиметровые интервалы между машинами. Рычаги управления танков в опытных руках механиков-водителей. Это не может не радовать сердце командира.
В час с минутами голова походного порядка бригады достигла западных скатов высоты Хух-Ула. До пограничной черты – рукой подать. Здесь нас встретили представители штаба корпуса офицеры-оперативники и разведчики. Колонна остановилась. Гвардии подполковник Павел Шульмейстер и я – командир головного батальона – были проинформированы о том, что разведка ушла вперед – противника пока не обнаружено. Офицеру разведывательного отдела корпуса и солдату с радиостанцией было приказано постоянно находиться при моем батальоне. Это обстоятельство меня очень обрадовало: сведения о неприятеле будут нам известны, как говорится, из первых рук. Лучшего не придумать!
Последние минуты на земле дружественной нам Монголии. Крепкое рукопожатие Павла Шульмейсте-ра и пожелание успеха. Батальон приступил к выполнению поставленной задачи. Вскоре пересекли границу. Я приказал командиру моего танка записать показания спидометра. Если удастся мне или, в случае чего, моему преемнику благополучно дойти до последнего боевого рубежа – будет точно известно, сколько трудных километров «эмчисты» отмерили. Для наградных материалов, для истории, наконец.
Два обстоятельства – прохлада ночи и отсутствие противника – настоятельно требовали, пока свежи силы личного состава подразделений, выжать из техники все возможное. Скорость, еще раз – скорость. Приказываю: «Командирам взводов и танков – на крыло!» Так делали не один раз на западе – в темень и снежную пургу. С этого момента «дорогу» (точнее, местность) будут держать под неусыпным взглядом шесть глаз: командир на левом крыле танка, рядом с ним – механик-водитель и правее – помощник механика-водителя. При такой системе наблюдения, увеличив интервалы между машинами, можно добиться быстроты движения, что на данном этапе наступления является самым главным.
