Йохан Бреннеке - Немецкие субмарины в бою. Воспоминания участников боевых действий. 1939-1945
Судно было потоплено, остальная часть похода прошла без приключений. В этих арктических водах было очень редкое судоходство. Все зависело от везения — подводной лодке надо было оказаться в одной точке с судном…
«U-134» вернулась на базу, там ей было приказано следовать в Ла-Рошель, а по прибытии в Ла-Рошель их направили в Центральную Атлантику, к Мексиканскому заливу.
«Холод — плохая штука, но эта жара — хуже», — написал Хофманн в своем дневнике на странице, закапанной пятнами пота. Лодка в подводном положении ходила туда и обратно вдоль берегов Флориды, жара становилась невыносимой. Пока свежее, холодное сливочное масло доходило от холодильника до стола, оно превращалось в маслянистую кашу. Пытаться размазать его ножом по хлебу было бессмысленным занятием. Все на борту было влажным и липким. Свинина была с запашком, сосиски с запашком, сливочное масло с запашком, питьевая вода — противной. Команда покрылась фурункулами.
Мексиканский залив пустовал. Американцы направляли свои суда вдоль берега, понимая, что лодки будут побаиваться следовать за ними на мелководье, где нельзя погрузиться.
«U-134» заглянула в эстуарий Миссисипи. Ни судна. Ни дымка. Игнорируя обычные судоходные пути, американцы рассчитывали сбить энтузиазм подводников, подорвать их моральный дух. И действительно, эти бесконечные бесплодные поиски оказывали отрицательное влияние на боевой дух команд, которые, казалось, попали в полосу уныния. Сообщение о том, что обнаружено судно, подействовало как удар электротоком.
Шендлер решил атаковать из подводного положения. Позиция цели была лучше не придумаешь, и занять позицию для выстрела не представлялось проблемой. По внутренней трансляции командир обрисовал обстановку. Сообщение закончилось словами:
— Цель перед нами.
Потом последовали известные рутинные команды.
После того как торпеда вышла из торпедного аппарата, старшина-рулевой нажал на кнопку секундомера, который держал в руке. Все вокруг с напряженным интересом наблюдали за его второй рукой. Если торпеда была приготовлена как следует и расчеты были произведены правильно, то она поражала цель одновременно с тем, как ноготь его большого пальца попадал на заданную точку. Внезапно командир вскинул руки вверх, и в тот же миг раздался глухой звук взрыва.
Рулевой вздрогнул и с удивлением стал рассматривать секундомер. «Вот черт, — подумал он, — глазам не верю. Сломался, что ли?»
Что же случилось? Взрыв произошел на целых пять или шесть секунд раньше положенного. Старик, что ли, чего напутал? И чего он руки так вскинул?
— …! — выругался кто-то. Голос принадлежал командиру. — На, черт возьми, сам посмотри! Глазам не верю! Может, у меня с головой не в порядке?
— Да нет, герр командир, все правильно.
После того как торпеда вышла из торпедного аппарата, командир не отходил от перископа, чтобы увидеть происходящее. Но на несколько секунд раньше расчетного времени он увидел вспышку и фонтан воды по ту сторону судна. Когда вода осела, его взору предстала обычная картина: судно разломилось надвое. И пока он ломал голову, почему торпеда взорвалась на несколько секунд раньше и почему взрыв произошел с той стороны судна, словно торпеда обошла его с другой стороны, он внезапно увидел вдалеке, за тонущим судном, безошибочно узнаваемые очертания боевой рубки подводной лодки.
Другая лодка на несколько секунд обошла «U-134» и буквально вырвала добычу у нее из-под носа. Единственным утешением для команды «U-134» было сознание того, что они были не одиноки в этой части океана.
Прошло несколько дней…
— Дым прямо по курсу! — в возбуждении воскликнул впередсмотрящий.
В бинокли разглядели две струйки дыма, может быть, даже три. Это вполне мог быть конвой. «U-134» устремилась в атаку.
— Странные эти дымы, — пробурчал Хофманн. — Они не движутся. Будто все стоят на якорях.
— Нет-нет, — возразил командир. — Конвой идет, очевидно, тем же курсом, что и мы.
Такое объяснение показалось правдоподобным.
Столбы дыма росли гораздо быстрее, чем ожидал Шендлер. Но он не видел ни мачт, ни корпусов над горизонтом.
Когда же они подошли поближе, Шендлер уяснил неприятную правду. Дымы принадлежали двум энергично дымящим фабричным трубам на одном из островов антильской группы. Взгляд на карту подсказал бы им это гораздо раньше. Но кому это могло прийти в голову в такую жару!
Глава 17
«ЛАКОНИЯ»
Оперативная сводка
К весне 1942 года появилась уверенность, что противнику удалось разработать радиолокационную станцию настолько маленькую, что ее можно было ставить на самолеты. До этого германские ученые считали установку на самолеты устройства типа «DeTe» невозможным. Однако когда верховное командование убедилось, что прямые атаки на подводные лодки в ночное время могли быть осуществлены только с помощью радара, германские ученые создали приемное устройство «Метокс»,[27] которое фиксировало импульсы работающего радара противника и давало его грубый пеленг. Поскольку антенна «Метокса» (ее поднимали по всплытии лодки) тоже давала какое-то излучение, одно время считалось, что она является причиной последовавших тяжелых потерь. Однако было доказано, что «Метокс» не выдает местоположения лодки и что успехи британцев базируются на применении авиационного радара, работающего в сантиметровом диапазоне.
В борьбе с подводной угрозой противник совершенствовал свои методы. «Hedgehog» («Еж») — так называлось устройство, которое британцы применили против подводных лодок в январе 1942 года. «Еж» позволял пользоваться прибором «Asdic» во время сбрасывания глубинных бомб. Он представлял собой контейнер, в котором были уложены двадцать четыре 32-фунтовые глубинные бомбы, начиненные новой взрывчаткой, аматолом, и их можно было сбрасывать по одной, сериями или все сразу. Были усовершенствованы и старые глубинные бомбы.
С начала мая американцы стали собирать свои суда в сильно охраняемые эскорты и держать их ближе к берегу. Такая тактика не просто затрудняла действия подводных лодок, но и делала их атаки невозможными из-за мелководья. Подводные лодки ушли из американских вод, и некоторые успехи были достигнуты лишь благодаря постановке мин.
В самой Атлантике битва достигала апогея. В мае ценой потери четырех лодок было потоплено судов общим водоизмещением 600 000 тонн, в июне — 700 000 тонн и потеряно три лодки.
С начала июня британцы увеличили количество самолетов над Бискайским заливом, причем все — с новым радиолокационным оборудованием. Теперь залив патрулировался днем и ночью.
