Павел Федоров - Генерал Доватор (Книга 2, Под Москвой)
Зина заметила, как лицо генерала на секунду осветилось скрытой улыбкой и вновь стало задумчиво-строгим. Внезапно вскочив, Доватор быстрыми шагами подошел к печке и, ухватившись рукой за приступок, мягко сказал:
- Знаете, милая девушка, я никогда не удивлялся подвигам наших советских людей, а только радовался. Вот и сейчас я искренне радуюсь вашему смелому поступку. И благодарю вас от всего сердца. Вы даже сами не знаете, какой подвиг вы совершили.
- Да что вы, товарищ генерал. Разве я одна это сделала?.. Там остался командир отделения... Стакопа. Вы знаете?
- Мне все известно, - кивком головы остановил ее Доватор. - Не нужно рассказывать. Я говорил с Громовым... Молодцы! Немца допросил. Сведения, которые вы принесли, дадут нам возможность сохранить сотни жизней.
Взглянув на девушку, Лев Михайлович вдруг замолчал.
Зина сидела над остывшей чашкой чая, склонив голову, с закрытыми глазами.
- Вы очень устали? - негромко спросил Доватор.
Густые брови Льва Михайловича сошлись у переносицы.
Зина не слышала его вопроса. Невнятно что-то проговорив, она прислонила голову к печной трубе, улыбнулась, по-детски всхлипнула и заснула. Из упавшей набок чашки по черному ворсу бурки бежала струйка малинового чая.
Лев Михайлович осторожно взял чашку и поставил ее на стол. Он отлично понимал, что здесь дело не только в усталости. Он сам не спал уже третьи сутки. Однако для военного человека это было обычно. Здесь он видел другое: сильное душевное напряжение Зины сменилось неодолимой слабостью, похожей на забытье.
В сопровождении адъютанта вошел генерал Атланов. Увидев Доватора, он громко сказал:
- Лев Михайлович, все готово! Осталось только перекусить.
- Тише, - Доватор предупреждающе махнул рукой и показал глазами на печь.
Зина, шевеля губами, спала, как ребенок.
- Все равно сейчас придется разбудить, - проговорил комдив. - Скоро начнется артподготовка, а пока надо покормить ее. Ведь ей придется вести людей на то место, где остался Стакопа. Может, он еще жив. Она отлично знает дорогу. Шевчуку поставлена задача - сбить заслон и прорваться в тыл. Там противник не ожидает удара.
- Пусть хоть десять минут поспит, - взглянув на часы, тихо проговорил Доватор.
- Да я, товарищ генерал, не сплю, - неожиданно раздался голос Зины.
Путаясь в неуклюжей широкополой бурке, она спрыгнула на пол и, повернувшись к Доватору, сказала:
- Я и не спала, так немножко только задремала. Извините меня... Очень озябла. Я все слышала.
- Вот и отлично, раз слышали! - сказал Доватор. - Вы только покажите дорогу. Я знаю, что вы устали, измучены, но понимаете, как это необходимо. Там человек... его надо выручить.
- Я все понимаю, товарищ генерал! - горячо проговорила Зина. - Это такой отважный парень!
Она неожиданно смолкла и посмотрела на генералов. Потом, превозмогая душевную боль, добавила:
- Я только сейчас поняла, как благородно он поступил.
- Да, он поступил как настоящий воин! - лицо Доватора стало суровым и задумчивым. - Ну что ж, на войне как на войне. А сейчас начнем новый день.
На улице брезжил рассвет, и в окна, чуть пламенея от далекой зари, входило новое утро.
ГЛАВА 2
Перед началом артиллерийской подготовки Доватор послал Шаповаленко за командиром батареи капитаном Мхеидзе. Одновременно он приказал зайти к офицерам связи и передать лейтенанту Поворотиеву, чтобы он срочно явился в штаб.
Филипп Афанасьевич теперь находился в личной охране Доватора, всюду его сопровождал, часто выполняя обязанности связного, посыльного и ординарца.
В комнате, где должен был находиться комбат, Шаповаленко застал только девушку и пожилую женщину - хозяйку дома. Девушка в расстегнутом полушубке сидела за столом и аппетитно грызла армейский сухарь, запивая его молоком.
- Здесь находится капитан Михеидзев? - молодцевато придерживая рукой шашку, спросил Шаповаленко.
- Да, здесь. Но его сейчас нет. Он на наблюдательном пункте, скоро должен быть, - обернувшись, бойко ответила девушка, с любопытством рассматривая седоусого бородатого казака в крутоплечей бурке.
Взглянув на девушку, Филипп Афанасьевич широко открыл глаза. Перед ним сидела Феня Ястребова, он узнал ее по фотографии, которую бережно хранил вместе с письмами.
- Что это вы так смотрите на меня?
Феня смущенно отодвинула недопитый стакан молока.
- Да потому, что не доверяю своим очам. Чи это вы, чи в мои очи черт песку кинул!
- А откуда вы меня знаете?
- Ось, як знаю! - Филипп Афанасьевич поднял кверху большой палец. Да кто же вас не знает? Вся дивизия знает. Потому что вы прислали подарок и карточку. А достались они одному хлопчику... Ничего хлопчик, бравый... Он цю карточку всякому поперечному показывал. Он вам письма пишет. Фамилия ему Шаповаленко. Есть у нас такой ловкач...
- Правильно! А вы его знаете? - Феня вскочила со скамьи и шагнула к Шаповаленко. - Знаете?
- Да як же не знаю! - Филипп Афанасьевич широко развел руками. - Як же не знаю! Вместе живем. Цего дружка я добре знаю...
- А лейтенанта Поворотиева тоже знаете? У вас ведь одинаковый номер полевой почты.
- Поворотиев? - настороженно спросил Шаповаленко. - Он вам тоже пишет?
- Все время. Даже фотографию прислал. Очень славный парень. А Салазкина вы не знаете? Он тоже часто пишет.
- Ну, той, звестно, писарь. У него и должность писарская.
- А Шаповаленко чудной, наверное, да?
- Як это чудной? - опешил Филипп Афанасьевич.
- Да знаете... - Феня весело рассмеялась. - Очень забавные и странные письма присылал. В любви объяснился, предлагает приехать на фронт и пожениться. Правда, одно письмо прислал очень хорошее. За подарок поблагодарил, а второе такое глупое...
- Ну, це брехня... - возразил Филипп Афанасьевич, багровея.
Он уже начинал понимать, что во всем этом кроется чей-то подвох, но ему и в голову не приходило, что с ним могли сыграть такую злую шутку.
- Не может того быть! - заявил он категорически.
- Честное слово! - подтвердила Феня. - Я даже хотела отослать его обратно или направить командиру части. Пусть бы он такое письмо прочитал вслух его товарищам, чтоб посмеялись над ним хорошенько. А потом раздумала. Не хотелось обижать фронтовика... Я когда прочитала подружкам, так они чуть со смеху не умерли. Если бы вы знали, что он там написал!
- Да это же знаете, знаете... - Шаповаленко от возмущения даже не находил слов.
- Конечно, нехорошо писать такие письма, - согласилась Феня. - Вы, значит, хорошо знаете Шаповаленко? Так передайте ему это письмо. - Феня достала из кармана гимнастерки конверт и передала Шаповаленко.
Вошел капитан Мхеидзе. Передав ему записку Доватора, Филипп Афанасьевич смял в кулаке письмо Фени и выскочил из хаты точно ошпаренный.
