Василий Балакин - Фридрих Барбаросса
Где бы ни появился эрцканцлер со своим по-королевски пышным окружением, к нему тут же начинали стекаться местные господа, спешившие заверить в его лице Империю в собственной преданности. Прибывали и представители от городов, причем особенно старались в выражениях своей почтительности Пиза, Лукка и Флоренция. Непременным условием для обретения императорской милости было безоговорочное признание папой Виктора. Любой, кто заявлял о своей приверженности Александру, тут же беспощадно изгонялся.
Главное свое внимание Райнальд обратил на финансы. На всех дорогах строились новые или ремонтировались и укреплялись уже существовавшие бурги, служившие опорными пунктами для сбора податей с жителей округи и их господ. В городах эта обязанность возлагалась на подеста, обычно не встречавших ни малейшего сопротивления со стороны горожан. Главная резиденция императорской администрации была устроена в большом имперском аббатстве Сан-Миниато, располагавшемся на полпути из Пизы во Флоренцию.
Так Райнальд завершал своими неустанными трудами вовлечение Центральной Италии в сферу имперского влияния, не упуская при этом из виду и подготовку к войне против Сицилии. Геную и Пизу, на которые легло основное бремя по формированию военного флота, постоянно поторапливали. Определение численности ополчения от местных феодалов возлагалось на подеста, которые действовали по единой разнарядке. Все честолюбие Райнальда было направлено на то, чтобы за год, который был в его распоряжении до прибытия Барбароссы, сколотить «имперскую Италию» от Альп до Рима и от моря до моря. Готовившаяся со всей тщательностью война против Сицилии должна была начаться не позднее весны 1164 года, увенчав собою воссоединение всего полуострова под скипетром Священной Римской империи. Пусть после этого «малые короли провинций» носятся со своим Александром. Императору и дела до этого не будет, когда Рим и могила Святого Петра окажутся в его владении, а его сторонники впредь будут восходить на Святой престол в качестве «епископов Рима». Гордый и довольный собой покидал Райнальд свою тосканскую резиденцию в Сан-Миниато, направляясь навстречу императору.
В Лоди, где Барбаросса сделал первую остановку, состоялась его встреча с папой Виктором IV и его кардиналами, а также с Райнальдом Дассельским и епископом Верденским Германом. Здесь же провели рейхстаг, на который пригласили всех герцогов, маркграфов, графов, капитанов и вальвассоров имперской Италии. Перед многолюдным собранием император одобрил деятельность Райнальда за последние месяцы и утвердил сделанные им распоряжения. Всех присутствующих заставили клятвенно подтвердить свою готовность участвовать в военном походе в Апулию и на Сицилию. С представителями Генуи и Пизы договорились, что их флоты выйдут в море 1 мая 1164 года.
В ноябре Барбаросса прибыл в столицу Ломбардии Павию, жители которой, преисполненные ненависти ко вновь отстроившейся Тортоне, предложили ему большую сумму денег, чтобы он дал согласие на повторное разрушение ненавистного города. И он согласился, после чего граждане Павии, несмотря на царивший в стране мир, приступили к делу, сравняв Тортону с землей, к горю ее охваченных ужасом жителей. Во время объезда императором Ломбардии миланцы пожаловались ему на свое бедственное положение. В четырех отведенных им деревнях они жили стесненно и убого. Не ведавшие стыда и милосердия уполномоченные императора не упускали случая обогатиться за счет этих объявленных вне закона людей: один требовал в подать часть их дохода, другой забирал остальное. Наследство бездетных миланцев подлежало конфискации. Отбытие подводной повинности не оставляло этим несчастным времени для обработки своих полей. Хотя император лично освободил последних еще находившихся в его руках заложников-миланцев, Райнальд вскоре нашел повод содрать с них деньги за обретение свободы.
Победное настроение, владевшее Барбароссой после разрушения Милана, сменялось неуверенностью, а его убежденность в правомерности собственных действий в отношении Александра была поколеблена. Влияние, оказывавшееся на императора в течение последнего года его ближайшим окружением, не прошло бесследно. Больше всего пострадал от этой перемены настроения государя папа Виктор, которому император дал почувствовать свою немилость. В очередной раз Райнальд убедился, что нельзя оставлять императора без присмотра. Александр сразу же использовал представившуюся возможность, дабы поколебать с помощью своих сладкоголосых легатов позиции эрцканцлера, противники которого готовились ликвидировать церковный раскол постановлением третейского суда. Райнальд был полон решимости не допустить этого, а кроме того, как можно скорее начать военный поход против Сицилии.
Подготовкой похода занимался и Барбаросса, прибывший в Романью, однако осуществление намеченной сицилийской кампании оттягивалось. На рейхстаге, проведенном в середине марта 1164 года в Парме, император еще не мог или не хотел сообщить ничего определенного относительно того, какие военные силы, наконец, будут в его распоряжении. Зато в Парме у него появилась возможность заявить о своих притязаниях на Сардинию. На этот остров с XI века претендовали Рим, Генуя и Пиза. Некий близкий генуэзцам сардинский князь пообещал императору дань в размере 4000 марок серебра, если тот коронует его в качестве короля Сардинии. Несмотря на протест со стороны пизанцев, Барбаросса согласился, желая тем самым продемонстрировать зависимость от него острова. Однако спустя несколько месяцев выяснилось, что этот «король Сардинии» был обыкновенным авантюристом, неспособным выполнить свои обещания.
Военному походу против Сицилии и на сей раз не суждено было состояться. В апреле Райнальду из собственной резиденции в Сан-Дженезио близ Лукки пришлось объявить об отсрочке похода, после того как император заболел перемежающейся лихорадкой, задержавшей его в Павии до середины июня. Как раз в это время и произошло событие, в корне изменившее обстановку и естественным образом завершившее пятилетний раскол в церкви: 20 апреля 1164 года в Лукке после тяжелой, продолжавшейся девять дней, агонии скончался папа Виктор IV. Его смерть предоставила императору блестящую возможность примириться с Александром III. Искушение было тем сильнее, что, казалось, сам Бог, опережая решение так и не состоявшегося третейского суда, вынес свой приговор.
Даже в ближайшем окружении покойного Виктора IV говорили: «Кто умирает, тот неправ, кто жив, тот блажен!» Прислуга усопшего собрала церковную утварь вместе с его нехитрыми пожитками, намереваясь все отправить в Павию к императору. Соборный капитул Лукки отказал покойному как закоренелому еретику в церковном погребении, велев похоронить его вне стен города. Появилось множество толков: одни говорили, что Виктор на смертном одре и при погребении творил чудеса; другие, напротив, утверждали, что он впал в буйное помешательство и, как одержимый, прямиком угодил в ад.
