Сергей Есин - Дневник, 2012 год
19 июня, вторник
Утром передали, что сформулирован длинный список Наблюдательного совета Общественного телевидения. Кажется, это 25 персон, от этого числа власть оставит лишь 19 и приплюсует сюда имя председателя. А вот когда назвали ряд людей, вошедших в этот пусть и большой, длинный список, я порадовался, что не влез в эту кашу. Дело в том, что недели две назад мне позвонили из моего общества книголюбов. Дескать, С. Н., мы предполагаем выдвинуть вас в этот совет Общественного телевидения. Я даже сначала согласился, съездил за анкетой, но всё застопорилось, когда нужно было брать у нотариуса доверенность или ехать самому на получение справки об отсутствии судимости. Времени не было, но самое главное — меня затерзали раздумья. А что из себя будет представлять это Общественное телевидение, управляемое каким-то советом? Я помню и уверен, много лет проработав на Всесоюзном радио, что всё в смысле направления и качества вещания решает один человек — главный редактор. Пример у меня один: я пришёл в большой коллектив, в Литдрамвещание, никого не увольнял, и холодная, консервативная редакция вдруг забурлила и стала чуть ли не застрельщиком всего вещания. В общем, к нотариусу я не ходил, общественных нагрузок у меня и так хватает, а сегодня вдруг выяснился этот самый список, который сейчас комментируют. Ну, то, что здесь есть Олег Павлович Табаков,— это понятно, он везде. А дальше как представительская фигура выступает знаменитый котовод Куклачёв и самые мощные в стране писательские силы — писательница Донцова и писательница Устинова. Какие здесь могут быть комментарии?! Умница В. Познер — отказался. О себе: слава Богу — не вляпался.
Утром ездил в институт, проводил семинар с пятикурсниками Апенченко. Отнёс ещё две пачки книги «Валентина» в книжную лавку. Кстати, в Интернете есть список моих книг и их чудовищная, грабительская стоимость. «Валентина» — 500 рублей. «Твербуль» — 475 рублей. «Смерть титана» — 432 рубля. «Маркиз» — 399 рублей. «Дневники-2004» — 379 рублей. «Дневники-2009» — 353 рубля. «Власть слова» — 271 рубль. «Маркиз» также в разных магазинах идёт как подарочное издание — от 581 до 675 рублей. Поставил два зачёта; трём девицам, в том числе и переводчице, о которой писал, зачёт поставил «условно» с переаттестацией осенью. Надо было бы остаться на презентацию альманаха, который выпускает Рекемчук, но плохо себя почувствовал, вернулся домой.
Резал на кухне окрошку, слушал, как адвокат Барщевский — слуга народа и власти — комментирует обыск у Ксении Анатольевны Собчак. Все, конечно, недовольны изъятием у неё больших денежных сумм, разложенных по конвертам, и готовят для неё разумные ответы для следственных органов, которые слишком много хотят знать. Именно это надоумило меня прочесть статью публициста Исраэля Шамира, которую мне предложил, зная мой интерес к подобным вещам, посмотреть один из наших преподавателей. «Вопрос о законности или незаконности хранения налички в особо крупных размерах вообще не должен нас занимать. Еврейский анекдот рассказывает о женщине, принёсшей селёдку к раввину и спросившей, кошерная ли она. «Кошерная, но воняет»,— ответил раввин. Мы не знаем, кошерные ли эти деньги, но они смердят». Как всё-таки обилен Интернет! А разве я могу обойтись без цитирования?
«Честные люди не хранят честно нажитые деньги наличкой под матрасом.Это делают наркодилеры, воры, проститутки, террористы, неплательщики налогов. Такое количество нала уже само по себе криминально в большинстве т. н. «цивилизованных» стран после принятия законов против отмывания денег в 2001 году».
Как всё-таки интересно читать чужую любопытную публицистику, сколько узнаёшь!
«В кругах московского бомонда её стали звать «Ксюша Общак», намекая, что нал в её распоряжении шёл на нужды оранжевой фронды. Мы не знаем, так ли это. Дочка покойного мэра Ленинграда-Петербурга, который приватизировал половину города не без интереса для себя и спасся от тюрьмы только благодаря бегству за границу, наверняка может и сама финансировать революции, хотя навряд ли станет. Она выросла в криминальной группировке, которая делала российскую политику коробками из-под ксерокса, полными долларов».
Вечером по каналу «Mezzo» слушал классическую музыку, недолго. Обратил внимание, что последнее время большинство дирижёров стали ещё и телевизионными деятелями — они все на своём лице вызывают соответствующие переживания. Эта искусственность для опытного зрителя очевидна. <...>
22–23–24 июня, пятница — суббота — воскресенье
Ну, в пятницу, уже днём, как обычно, выехал на дачу. Самое главное, что и до пятницы, и в субботу, и в воскресенье читаю вёрстку дневника за 2006 год. А тем временем столько всего ускользает! Наверное, самое интересное в политике. Вот, кажется, после закона о губернаторах, который власть так элегантно обошла, не дожидаясь альтернативных выборов и, пока действовало старое законодательство, кое-кого из губернаторов переназначила. А вот теперь принят новый закон о выборах мэра Москвы, возможно даже самовыдвижение. Но и этот закон обложен такими условиями, что ни одному самовыдвиженцу, не обладающему целым штабом и массой денег, не выдвинуться. По Москве надо заручиться согласием и поддержкой чуть ли не сотни муниципальных депутатов. Даже КПСС со своей знаменитой шестой статьёй в конституции так судорожно не держалась за власть. Но и это не всё, надо бы сказать точнее: так панически не боялась, что эту власть скинут. <...>
26 июня, вторник
Утром всё-таки набрался решимости и пошёл в фитнес-центр. Всё обстояло нормально, я бы сказал — как всегда, если бы не одно: я, кажется, подсел на передачи, которые по радио ведёт профессор Жаринов. Передачами этими меня снабдил, как и всегда, Сергей Петрович. В своих передачах профессор Жаринов рассказывает о привычных тайнах Европы и нашей цивилизации. Это Возрождение, холера в Европе, папская власть, Парацельс, протестантизм и Лютер и многое другое. И тут убеждаюсь, что нет у меня университетского образования, ничего я из этого обширного культурного фона нашей цивилизации не знаю, ничего не читал, в университете учили плохо и поверхностно. <...>
27 июня, среда
<...> Уже в половине десятого выехал из дома. В одиннадцать в Доме журналистов должно было начаться заседание Общественной коллегии по жалобам на прессу. Москва, как всегда, полна машин, а особенно центр, поэтому — и потом убедился, что правильно сделал,— машину поставил у института, а в Дом журналистов пошёл по бульварам пешком. Кстати, на Никитском бульваре теперь, как раньше, машину уже не поставишь. Обычно, когда езжу в театр Маяковского или в консерваторию, я именно здесь машину и оставляю. На новеньком театре Марка Розовского, где раньше жил Огарёв, а потом был кинотеатр повторного фильма, висит бесконечное количество афиш, и на каждой с разинутым в улыбке ртом — главный режиссёр Марк Розовский. Это болезнь наших главных режиссёров — свой театр обклеивать своими портретами.
