Эрих Манштейн - Утерянные победы
Наступление 27 дивизии, действовавшей слева, проходило успешно, 46 же дивизия донесла, что она не может выступить. На южном берегу она не имела в достаточном количестве артиллерии, боеприпасов, продовольствия. Она, правда, должна была отражать атаки танков, но их было всего 50-60.
В следующие дни бой опять принял характер преследования. 13 июня 2 ак справа от нас также форсировал Сену. В этот день наш штаб разместился в небольшом замке, который принадлежал известной писательнице Колетт Дарвиль. К сожалению, она отсутствовала. Я переночевал в ее спальне, которая одновременно служила салоном, была очень элегантно обставлена и по старым традициям имела собственную дверь в парк. Мы с удовольствием воспользовались бассейном в парке.
14 июня нас посетил командующий сухопутными силами. Я сообщил ему об успехах корпуса, что он принял к сведению, но ничего не сказал о дальнейших целях.
15 июня генерал-полковник фон Клюге сообщил мне, что армия теперь должна овладеть городом Ле-Ман. Необходимо стремительно преследовать противника, не ожидая соседей. Для нас – не новая мудрость!
16 июня дивизии корпуса снова натолкнулись на линии Ферте-Видам-Сенонш-Шатенёв на организованное сопротивление. Это были части 1, 2 и 3 механизированных дивизий, которые действовали во Фландрии, были эвакуированы из Дюнкерка и снова выгрузились в Бресте. Кроме того, вновь появились части двух колониальных бригад (спаги) и одной марокканской дивизии. Вечером сопротивление противника было сломлено. И здесь прекрасное впечатление оставили части 6 дивизии, которые я посетил при объезде всех дивизий. Вечером мы получили от армии приказ, где нам указывалось направление – Ле-Ман, Анжер на Луаре. 1 ак должен выдвинуться слева от нас, и 46 дивизия должна быть передана ему. 15 тк, за исключением одной дивизии, которая должна была овладеть Шербуром, получил направление на нижнюю Луару, с тем чтобы «образовать там плацдармы». Вот в чем, оказалось, заключался оперативный план.
17 июня стало известно об отставке Рейно и о назначении старого маршала Петэна. Должен ли был он организовать сопротивление или политики хотели предоставить старому заслуженному солдату первой мировой войны право подписать капитуляцию?
Поступивший 18 июня приказ фюрера требовал самого энергичного преследования, что для нас тоже не было новостью. Далее, в нем требовалось быстрое занятие «старых имперских областей Туль, Верден, Нанси», заводов Крезо и портов Брест и Шербур. Мы совершили форсированный марш, в котором один полк прошел 78 км. Моторизованный передовой отряд под командованием полковника Линдемана достиг района западнее Ле-Ман. Я переночевал в замке Бонетабль средневековой роскошной постройки. Впереди, за валом с подъемным мостом – фронтальная стена с четырьмя большими башнями со стенами толщиной в три метра. Сзади – двор, в углах которого также возвышались две башни. Наряду с замками на Луаре, которые мне вскоре пришлось увидеть, это было самое великолепное строение, которые я видел во Франции. Внутреннее убранство также было великолепным, в замке еще находилась часть прислуги. Обладатель замка, г-н Рошфуко, герцог Дуденьский, к сожалению, бежал.
Утром 19 июня, чтобы попасть в передовой отряд Линдемана, я проехал 50 км, не увидев ни одного немецкого солдата. Я прибыл в Ле-Ман, куда в качестве победителя 70 лет назад вступил мой дед, и осмотрел там великолепный собор. По дороге мне встречались отряды французских солдат, которые двигались на восток без оружия, и целый артиллерийский дивизион со всеми орудиями и машинами, сдавшийся Линдеману. Армия противника явно начала распадаться. Несмотря на это, отряд Линдемана задержался перед участком реки Майенн у Лион-Анжер. На противоположном берегу были обнаружены вражеские пулеметы, обстреливавшие мост, и танки. Линдеман тщетно пытался подавить их одной батареей 100-мм орудий, бывшей в его распоряжении. Я направился в сторону от моста на передний край у реки и выяснил, что, очевидно, в стороне от моста вообще не было противника или здесь были очень небольшие силы. Я порекомендовал одному командиру роты, который, по-видимому, выжидал на берегу, оставит ли противник мост, форсировать реку ниже по течению. Если он захочет, я буду его сопровождать. Это предложение подействовало. Через некоторое время солдаты роты, раздевшись, прыгнули в реку, переплыли ее и без всяких потерь достигли берега. Мост, на подступах к которому, к сожалению, уже лежали убитые, был захвачен! Я оставался еще в передовом отряде, пока он не начал продвижения на противоположном берегу, и затем возвратился на свой командный пункт. Все же противник несколькими танками и пулеметами держал отряд на Майенке 8 часов. Сразу же по прибытии на командный пункт я отослал моего первого адъютанта обер-лейтенанта Графа вновь к Линдеману со строгим приказом передовому отряду еще ночью перейти Луару. Действительно, он застал этот отряд готовящимся перейти на отдых на этом берегу. Адъютант добился, однако, того, что отряд перешел реку ночью, причем он сам сел в первую надувную лодку.
Ночью на КП корпуса прибыли донесения от обеих дивизий о том, что передовые отряды переправились через Луару. Я тотчас же выехал вперед и был поражен величием реки, которая на западной переправе у Инград была около 600 м ширины и имела сильное течение. На высоком мосту были взорваны два пролета. В этом промежутке надо было навести понтонный мост, причем ввиду разницы в высоте в 9 м пришлось использовать крутые сходни. Позже было страшно трудно съехать по этим сходням на автомашине. Во всяком случае, тяжелые машины надо было перевозить, что было довольно трудно при такой ширине реки, сильном течении и наличии многих отмелей.
У другой переправы около Шалонна дело было проще, поскольку река здесь разделялась на три рукава. Мосты через оба северные рукава оказались в наших руках невредимыми, в связи с этим надо было навести мост только через последний рукав шириной 160 м. Здесь я наблюдал своеобразную дуэль. Утром французские солдаты показывались на том берегу только невооруженными. К вечеру же перед обоими мостами появились тяжелые танки. Наши части, выдвинутые на тот берег, не смогли их сдержать, так как орудия и зенитная артиллерия не могли быть еще переброшены туда. Так, на переправе у Шалонна я увидел, как одновременно на нашей стороне изготовилось к открытию огня 88-мм зенитное орудие, а на другой стороне – тяжелый танк, и оба одновременно открыли огонь. К сожалению, наше орудие было тотчас же подбито. В тот же момент, однако, появилось наше легкое противотанковое орудие, которое удачным попаданием в самое уязвимое место неприятельского 32-тонного танка подожгло его.
