Виктор Губарев - Фрэнсис Дрейк
И вот, когда желанный час наступил, и полнее надулись паруса, и скрылись из глаз очертания берега, уклоняющегося здесь к востоку, бурдюки были убраны и „Пеликан“ быстро нагнал свою ничего не подозревавшую жертву. Когда нас разделяло расстояние не больше кабельтова, с корабля крикнули испанцам поворотить нос против ветра. Те продолжали идти, не меняя направления. Тогда по реям был дан залп, мы подошли вплотную, и через несколько минут все было готово: на „Какафуэго“ распоряжалась наша команда, испанский капитан, раненый, у нас в плену».
Из свидетельских показаний самого Сан Хуана де Антона, записанных Педро Сармьенто де Гамбоа, известно, что «Золотая лань» приблизилась к правому борту его корабля примерно в девять часов вечера: «Сан Хуан приветствовал его, но корсар не ответил на салют. Полагая, что это был корабль из Чили, где в то время происходило восстание, маэстро де Антон подошел к борту. К этому времени англичане уже забросили крючья на его корабль, крича: „Мы — англичане! Уберите паруса!“ Кто-то сказал: „Спустите паруса, сеньор Хуан де Антон; если вы это не сделаете, то пеняйте на себя — вы будете отправлены на дно“.
Сан Хуан ответил: „Почему англичане приказывают мне спустить паруса? Придите ко мне на борт и уберите паруса сами!“ Услышав это, те, что были на борту английского корабля, начали свистеть и трубить. Затем раздался залп, произведенный, по всей видимости, примерно из шестидесяти аркебуз, потом полетели стрелы, которые ударили в борт корабля, а выстрел из пушки ядрами, связанными цепью, сбил бизань-мачту и отправил ее в море вместе с парусом и латинским реем. После этого англичане произвели второй выстрел из большой пушки, вновь закричав: „Уберите парус!“, и одновременно их пинас стал у левого борта, и около сорока лучников взобрались на руслени вант и проникли на судно Сан Хуана де Антона, тогда как с другой стороны у борта стал английский корабль. Таким вот образом они принудили судно Сан Хуана сдаться. Они спросили о пилоте и капитане у самого Сан Хуана де Антона, который находился на палубе. Он ничего им не ответил. Не видя иных людей на палубе, они схватили его и переправили на английский корабль, где он увидел корсара Фрэнсиса Дрейка, снимавшего свой шлем и кольчугу. Фрэнсис Дрейк обнял Сан Хуана де Антона, промолвив: „Терпение, дружище, на войне такое случается“, и тут же приказал запереть его в каюте на корме, приставив для его охраны двенадцать человек».
Из показаний писаря Доминго де Лисарсы явствует, что кроме шкипера галеона англичане забрали на борт «Золотой лани» его боцмана (и, видимо, родственника) Санчо де Антона.
«На следующее утро начался осмотр и подсчет, длившийся шесть дней, — делится своими впечатлениями Флетчер. — Нужно было перевести дух после такого безостановочного преследования, но главным образом оказать любезность капитану Хуану де Антону и освободить его от забот о столь тяжелом грузе. Мы нашли здесь много съестных припасов: фрукты, консервы, сахар, муку и прочее, а главное (что и было причиной столь медленного плавания) — бриллианты и драгоценные камни, тринадцать ящиков серебряной монеты, восемьдесят фунтов золота, двадцать шесть бочек нечеканного серебра, два красивых серебряных золоченых кубка и разную мелочь, всего на сумму около трехсот шестидесяти тысяч песо. Мы дали за это хозяину полотна и других вещей и в исходе шестого дня простились и расстались: он, несколько облегченный, поспешил в Панаму, а мы — в открытое море, чтобы на досуге подумать, какое направление нам лучше всего было принять».
Лаконичные воспоминания Флетчера дополняют свидетельские показания Сан Хуана де Антона (в записи Педро Сармьенто де Гамбоа):
«На следующее утро, в понедельник, в девятом часу корсар отправился позавтракать на корабль Сан Хуана. В то же время он оставил приказ своему старшему сержанту накрыть его стол для Сан Хуана де Антона словно для него самого.
Фрэнсис Дрейк оставался на захваченном судне до обеда, расспрашивая о богатствах, которые он вез, и вернулся на свой корабль пополудни. Покинув то место, где он захватил это судно, он пошел с попутным ветром под бизанью и фоком на северо-запад, в сторону Никарагуа, а через три дня — на северо-северо-запад и север, четверть к северо-западу.
В течение первых трех дней благоприятной погоды он перевез с помощью пинаса все серебро с судна Сан Хуана де Антона на свой корабль, удерживая в то же время в качестве пленных на своем адмиральском корабле испанцев, которых он обнаружил на ограбленном судне, каковых было десять или одиннадцать человек, из них пятеро — моряки, остальные — пассажиры.
Зарегистрированного серебра было на 362 тысячи песо в слитках, реалах и золоте. Из них 106 тысяч принадлежало Его Величеству, а остальное — частным лицам. Это то, что было зарегистрировано, но вместе с тем, что находилось на борту помимо этого, общая стоимость превышала 400 тысяч песо.
Он забрал всю провизию, в которой нуждался, и две бочки воды, такелаж, паруса, парусину и канаты».
Английский корабль Сан Хуан де Антон нашел хотя и потрепанным бурями, но все же в прекрасном состоянии. Он насчитал на борту «Золотой лани» примерно 85 человек — «двенадцать из них были джентльменами или кавалерами». К генералу все относились с величайшим уважением. У двери его каюты постоянно стоял часовой. Обедал он один, под звуки труб и рожков.
На корабле не делали тайны из произведенных набегов на испанские корабли и откровенно насмехались над религиозными чувствами пленников. Показав испанскому шкиперу украшенное изумрудом распятие Христа, похищенное в Вальпараисо, спросили:
— Если это — Бог, то почему он не смог уберечь ваше судно?
Посмеявшись над распятием, англичане заявили, что «Бог находится на небе», и поинтересовались у испанцев, как они, взрослые люди, вообще могут пользоваться такими вещами.
На вопрос Сан Хуана де Антона, объявлена ли война между Англией и Испанией, Дрейк ответил, что у него есть поручение от королевы. Позже он добавил, что мексиканский вице-король дон Мартин Энрикес ограбил его и его родственника Хокинса и что теперь он возмещает свои потери:
«Он пожаловался на вице-короля Мексики, сказав, что тот нарушил слово, данное Джону Хокинсу, и проигнорировал охранное свидетельство короля Испании. Фрэнсис Дрейк утверждал, что присутствовал при том и потерял семь тысяч песо во время этого разгрома, а три сотни англичан было убито.
Он добавил, что, исходя из того, что король является с тех пор казначеем тех сумм, которые он забрал у него десять лет тому назад, он теперь желает стать казначеем королевского состояния. Поэтому то серебро, которое он забрал у короля, предназначено ему; а серебро, взятое у частных лиц, предназначено королеве — его суверенной государыне.
