Галина Гудкова - Будут жить !
Но фанерные пирамидки помнят все фронтовики: даже в тягостные дни мы старались, как могли, увековечить память героев.
Глава двадцать вторая.
Через Северский Донец
Еще 18 июля в ходе боев на левобережье Северского Донца 7-я гвардейская армия, а вместе с ней и наша 72-я стрелковая дивизия были включены в состав войск Степного фронта. Ставка создала его, планируя Курскую операцию. Он должен был при переходе советских войск в наступление нарастить мощь общего удара.
В дивизии не знали замыслов и планов высшего командования, но каждый солдат хорошо понимал, что с выходом к Северскому Донцу мы немедленно попытаемся его форсировать.
Солдаты не ошиблись: командование 7-й гвардейской армии решило перед началом общего наступления завладеть плацдармом на западном берегу Северского Донца. Захватить его приказали нашей дивизии.
Утром 24 июля меня вызвал гвардии майор Хроменков, который вступил в командование артполком: состояние Ивана Макаровича Ресенчука улучшалось, но ему предстояли эвакуация в глубокий тыл и длительное лечение.
Сообщив, что ночью 229-й гвардейский стрелковый полк начнет форсировать реку на участке между Нижним Ольшанцом и Карнауховкой, что за передовыми подразделениями стрелков переправятся разведчики, радисты и телефонисты артполка под командованием капитана Н. И. Попова, Хроменков приказал мне прибыть ночью на наблюдательный пункт и находиться там с кем-либо из фельдшеров или санинструкторов.
Погода в тот день испортилась: наползли черные тучи, а к вечеру засверкали молнии, загромыхал гром, полил дождь. Противник понимал, что мы можем воспользоваться ненастьем для внезапной переправы через реку, и чаще обычного пускал осветительные ракеты, бил из орудий и минометов то по одному, то по другому участку левобережной поймы, прошивал пулеметными очередями кромку своего берега, реку, камыши на нашей стороне.
Головной группе батальона капитана Шалимова, которой командовал лейтенант Максимов, удалось неслышно вынести из кустов приготовленные саперами лодки, неслышно спустить их на воду и - тоже неслышно - преодолеть Северский Донец. За головной группой переправился шалимовский батальон. Потом начали движение еще две роты 229-го стрелкового полка.
В одной из лодок плыли командир полка майор Баталов, его начальник штаба и адъютант. Рядом с баталовской двигалась лодка капитана Попова. С ним - начальники разведок 1-го и 3-го дивизионов артполка лейтенанты В. П. Вязовец и М. В. Баранов, командир 2-й батареи старший лейтенант А. З. Киселев и командир 7-й батареи старший лейтенант К. Я. Сабодаж. В соседней лодке разведчики, телефонисты, радисты...
Переправились вместе с подразделениями баталовцев и разведывательные группы 222-го и 224-го гвардейских стрелковых полков.
Хроменков отличался невозмутимостью, но в ту ночь раза три спросил у радистов, не слышно ли Попова. А когда тот вышел на связь, когда доложил, что все прошло успешно, что стрелки выдвигаются к передней траншее врага, Хроменков встал, повел плечами, словно они затекли, и весело сказал:
- Ну, вот, шагнули на землю Украины!..
На наблюдательном пункте, слабо освещенном лампочками карманных фонарей, непрерывно пищали зуммеры полевых телефонов, радисты проверяли связь с наблюдательными пунктами дивизионов и с батареями. Ближе к утру несколько раз звонили командир дивизии, командующий артиллерией и начальник оперативного отдела штаба дивизии майор Юрков, мой бывший командир в Отдельном учебном стрелковом батальоне. Главный вопрос у всех один: готовы ли дивизионы?
Огневой налет на позиции противника за Северским Донцом производился всей артиллерией дивизии. Он был мощным, но длился лишь пятнадцать минут, чтобы ошеломленный враг не успел принять мер для отражения атаки баталовцев.
Артналет сыграл свою роль: гвардейцы 229-го стрелкового полка за час с небольшим захватили первую фашистскую траншею. Враг, бросая оружие и раненых, откатился к позициям под деревней Соломино.
Дальше продвинуться не удалось: под Соломиной у противника имелись хорошо оборудованные рубежи. Гитлеровцы подтянули резервы, задержали Баталова и в седьмом часу утра предприняли контратаку. Начались тяжелейшие, упорнейшие бои за крохотный плацдарм.
Этому клочку земли, нареченному, как все прочие маленькие плацдармы в минувшей войне, "пятачком", наше командование придавало чрезвычайно большое значение. Расширенный, он мог служить в будущем для накапливания значительных сил и удара во фланги вражеским войскам. Фашистское командование это хорошо понимало. Во второй контратаке гитлеровцы пустили в дело танки, а в одиннадцатом часу, едва разошлись тучи, появилась их авиация...
Об испытаниях, выпавших на долю стрелковых батальонов с 25 по 28 июля, я знаю только из разговоров на НП артиллерийского полка и со слов очевидцев.
* * *
В первый день полк Баталова отбил семь атак. Бок о бок с баталовцами бились разведгруппы 222-го и 224-го гвардейских стрелковых полков. На узкой полоске западного берега, шириной около километра по фронту и глубиной до семисот метров, разницы между солдатами и офицерами не существовало: решали не командирское искусство, а личное мужество, стойкость, выносливость. Достаточно сказать, что 25 июля командир полка майор Баталов ложился за пулеметы, отбивался гранатами, водил людей в контратаки.
С НП дивизии и с плацдарма непрерывно требовали огня. Артиллеристы делали что могли, но приходилось им нелегко: разведчикам мешала густая роща между деревнями Соломино и Топлинка, установки для стрельбы приходилось рассчитывать с прибавками прицела, чтобы не поразить своих, связь то и дело нарушалась, враг обстреливал и бомбил батареи, номера орудийных расчетов выбывали из строя.
К ночи на плацдарме осталась горстка стрелков Баталова и разведчики 222-го полка. Было их общим счетом не свыше ста человек. Но они держались, вели огонь. В ночь на 26 июля Баталову прибыло подкрепление, и на плацдарм переправился 2-й батальон 222-го, стрелкового полка, который, с ходу атаковав врага, расширил плацдарм по фронту.
Двенадцать яростных атак противника отразили 26 июля гвардейцы. Дважды был ранен и до ночи оставался в строю заменивший комбата командир пулеметной роты батальона капитан Еремин. После боя майор Баталов прикрепил к окровавленной гимнастерке Еремина собственный орден боевого Красного Знамени.
Отличились в том бою и командир стрелковой роты старший лейтенант Н. Д. Ермаков, гвардии рядовой Буза Азисов, пулеметчики Яранов и Колаев.
В ночь на 27 июля на плацдарм переправились 1-й и 3-й батальоны 222-го стрелкового полка. Весь день 27 июля гитлеровцы продолжали ураганный артиллерийский и минометный огонь, сбрасывали на гвардейцев Баталова и Попова десятки тяжелых фугасных и сотни осколочных бомб, атаковали, пытаясь скинуть зацепившихся за правый берег офицеров и солдат в реку.
