Петроний Аматуни - На крыльях
Беседа становится всё увлекательней, автопилот включён, самолёт летит сам… Однако в воздухе нет машины коварнее самолёта! Конечно, до настоящей беды далеко, но, пользуясь предоставленной ему свободой, самолёт начинает беспечно относиться к боковому ветру и точно радуется тому, что его сносит всё дальше в сторону от заданной линии пути; он произвольно меняет высоту полёта, то немного набирая её, то теряя; в общем, совершает ряд мелких проступков, нарушающих строгую красоту полёта и удорожающих рейс на несколько десятков рублей: ничего, дескать, Аэрофлот — богатая организация и оплатит недосмотр и невнимание нерадивого экипажа.
Вдруг командир корабля замечает неладное в полёте и с укором к себе и другим говорит:
— Пока мы тут а-ба-ба, а-ля-ля, а ветерок нас снёс, и высоту мы потеряли!
Мгновенно смолкает беседа, и экипаж возвращает свою машину на «путь истинный». Вот это и есть «а-ба-ба, а-ля-ля»…
… Под самолётом Курск. Второй пилот входит в круг над аэродромом, а Виктор Андреевич наблюдает за тем, как он это делает, и не отвлекает его внимания: всякому «опыту» — своё время.
— Есть выпустить шасси! — громко вскрикивает бортмеханик, и в самолёте раздалось шипение выпускаемых колес.
Второй пилот благодарно взглянул на бортмеханика, ведь он так усиленно «старался» перед Виктором Андреевичем, что даже позабыл дать вовремя команду выпустить шасси, а бортмеханик по-товарищески выручил его и, чтобы поверяющий не заметил этого, громко откликнулся, будто нужная команда уже была дана. Но Виктора Андреевича «на мякине» не проведёшь. Пряча улыбку в ладонь, он сделал вид, что и в самом деле не сообразил. «Дружный экипаж, — подумал он, — А на ошибку всё же укажу, но после, когда сядем»…
Посадка произведена нормально. Когда уже рулили к аэровокзалу, Бобрышев как бы только сейчас спохватился и «удивлённо» спросил из-за плеча бортмеханика:
— Как, уже сели?!
— Да, разве не видишь, — добродушно кивает бортмеханик.
Это традиционный аэрофлотский комплимент пилотам от бортрадиста: дескать, так мягко сели, что я и не почувствовал, как машина коснулась земли.
* * *
Много забот у пилота-инструктора… Надо вводить в строй молодых командиров кораблей, учить вторых пилотов, тренировать экипажи в рейсовых условиях, проверять их слётанность.
Всё это Виктор Андреевич делает с любовью. Когда бы к нему ни обратились с вопросом, касающимся лётного мастерства, — он отложит свои личные дела, задержится, если даже собрался ехать домой, и подробно ответит на заданный вопрос.
Он всегда в хорошем настроении, умеет располагать к себе молодежь и влюблять ее в авиацию так же, как любит ее он сам. Виктор Андреевич неистощимый и занимательный рассказчик, а по части живой истории Аэрофлота — «ходячая энциклопедия».
Память у него в самом деле превосходная. Он знает ошибки своих пилотов, даже такие, что были допущены ими давно: у Виктора Андреевича всегда имелся небольшой карманный «кондуитик», куда он аккуратно заносил результаты каждого контрольного полёта…
Виктор Андреевич Васильев за 22 года налетал около трёх миллионов километров, давно имеет пилотское свидетельство гражданского лётчика первого класса, но всегда полон такого юношеского азарта, точно ему не 46 лет, а вдвое меньше. Эта энергичность, жизнерадостность, высокое лётное мастерство, а также доброта характера делают особенно привлекательным его образ.
Командир эскадрильи
В годы войны Николай Фёдорович Дединец летал на ПО-2. Обслуживал штабы наземных войск и ставку Верховного командования, принимал участие в операции на Курской дуге и в боях на территории Полыни. Всего Николай Фёдорович совершил на своём «небесном тихоходе» 388 боевых вылетов и налетал 2600 часов, из них 200 часов ночью.
После войны Дединец вернулся на аэрофлотские трассы. Окончив школу высшей лётной подготовки ГВФ, он перешел на тяжелые самолёты командиром корабля. Его экипаж стал одним из самых активных участников социалистического соревнования. Основные условия соревнования: полная безопасность полётов, высокая производительность и регулярность.
Если безопасность и регулярность полётов — дело рук членов экипажа, то производительность почти целиком зависит от работников отдела перевозок аэропортов, а среди них немало людей трудных. Вот почему борьба за высокую производительность самое, так сказать, боевое дело в будничной работе экипажей Аэрофлота.
* * *
В порту.
— А, Николай Фёдорович! Здорово, друг…
— Здравствуй, Митя, здравствуй.
— Удачно встретились. Садись, покалякаем.
— Не совсем удачно. Мне скоро вылетать, а ещё надо уладить с загрузкой.
— Для чего у тебя второй пилот? Пусть он этим и занимается. Целый месяц с тобой не виделись, а ты куда-то бежишь! Ведь школьный товарищ…
— Не молу, понимаешь, никак не могу, Митя. На складах порой с прохладцей дело идёт и надо подталкивать… Ты подожди, я скоро…
В кабинете начальника отдела перевозок.
— Разрешите войти?
— Прошу.
— Командир корабля Дединец из Северо-Кавказского управления.
— Слушаю вас. Вы, кажется, у меня были на прошлой неделе?
— Так точно. Я вылетаю сегодня 267-м рейсом в Ростов-на-Дону.
— Понятно.
— У меня был недогруз 50 килограммов, кроме того, два пассажира не явились… Итого мне надо догрузить самолёт на 200 килограммов.
— Послушайте, на это есть диспетчер отдела перевозок, не могу же я…
— Диспетчер не хочет этим заниматься: боится, что не успеет загрузить нас к вылету.
— Резонно. Вы знаете, что каждый человек у нас на учете…
— Несколько грузчиков сидят возле перрона и ничего не делают, — волнуется Дединец. — На складе есть ростовский груз…
— Я загружаю ежедневно больше ста самолётов и не имею возможности…
— Если десять из этих ста самолётов вылетят с недогрузом 200 килограммов, то вам потребуется для выполнения суточного плана ещё один самолёт, то есть 30 самолётов в месяц или 365 самолётов в год! — убеждает Дединец.
— И все же я не уверен, что удастся вас загрузить.
— В таком случае я отказываюсь вылетать! — решительно заявляет командир корабля.
— Кто вам разрешит это сделать?! — наклоняется начальник отдела перевозок.
— Приказ, — отчеканивает Дединец. — Можете составить акт.
Начальник отдела перевозок вспоминает, что приказ начальника главного управления Аэрофлота обязывает загружать все самолёты полностью при наличии попутного груза в порту и… успокаивается.
