Станислав Зарницкий - Чичерин
Чичерин был также одним из первых, кто разгадал серьезную опасность фашизма и предостерег от его недооценки. В октябре 1923 года в одном из своих писем полпреду СССР в Италии, имея возможность непосредственно наблюдать фашистов во время поездки на Генуэзскую конференцию, он пишет: «Итальянский фашизм не есть, конечно, уголовный бандитизм и не есть исключительно течение погромных банд, но все же это есть явление глубоко реакционное, которое притом на деле не дало ничего другого, кроме вульгарнейшей поддержки капиталистических интересов, иногда под мнимым соусом гармонии капитала и труда. Никакого социального эксперимента не было, если не считать экспериментом преследование коммунистов и разрушение коммунистических организаций».
За десять лет до прихода гитлеровцев к власти Чичерин со всей определенностью утверждал, что «торжество фашистов в Германии может быть первой ступенью для нового крестового похода против нас».
Но это не пророчество дельфийского оракула — нарком самым решительным образом предостерегал советских дипломатов от какого-либо прожектерства. Нет, это наука, основывающаяся на самом тщательном изучении многообразных событий и сложных явлений жизни. До сих пор актуально звучит его основная заповедь советским дипломатам: «Надо смотреть на реальность, а не рассуждать плохо сделанными обобщениями».
Как и всякая наука, если она не желает топтаться на месте, дипломатия должна быть активной, должна энергично развиваться, утверждал Чичерин. Каждое теоретическое положение должно быть обязательно проверено на практике, только практика может со всей определенностью выяснить ценность того или иного предложения, поможет отбросить надуманное, нежизненное.
25 сентября 1923 года Чичерин писал: «Дипломатия должна заключаться не в том, чтобы любезно отвечать на любезные авансы, спускать с лестницы при отсутствии любезных авансов и неподвижно сидеть на стуле, если другая сторона неподвижна. Дипломатия должна пускать в ход миллион всяких средств, но идти вперед, а не топтаться на месте, действовать активно, а не только реагировать на то, что делает другая сторона. Дипломатия не должна исходить из того, что все будут бросаться в ваши объятия. Дипломатия должна активно подготовлять стремление других сближаться с нами». Чичерин требовал от советских дипломатов осторожности и твердости. «Против нас, — писал он, — ополчаются самые утонченные представители государственного искусства, накопившегося в течение многочисленных поколений. Благородные лорды думают, что они могут нас обмануть как простачков, что они могут усыпить нас ложными миролюбивыми уверениями, но коммунистическая дипломатия отвечает на эти попытки неуклонной бдительностью и твердостью». Коммунистическая дипломатия воодушевлена классовой ненавистью пролетариата к своим врагам, она вооружена правдой, она пользуется поддержкой миллионов трудящихся.
Для осуществления целей дипломатии нужны постоянные контакты. Особенно ценны связи со странами, где плетутся империалистические заговоры против молодой республики. Без обобщения нельзя иметь сведений о политике страны, дипломат не может замыкаться в стенах своего кабинета. В письме Воровскому 16 октября 1921 года явно озабоченный событиями в Италии нарком рекомендует заводить знакомства среди депутатов и журналистов разных политических направлений.
Годом раньше то же требование он ставил и перед Иоффе: «Необходимо нашим представителям больше входить в контакт со всевозможными иностранными официальными и полуофициальными лицами. Система изолированности ведет к тому, что мы сами продолжаем нашу политическую блокаду».
Разнообразие связей, возможность всегда знать точки зрения противоположных направлений, чтобы, сопоставляя их, делать правильные выводы, — это наиважнейшее дело дипломатии, если она хочет оставаться тонким искусством политических действий, а не занятием прожектеров. Без этого нельзя, без этого бесплодность. Нельзя и без того, чтобы не проникнуться сознанием того действительного факта, что нет той гнусности, на которую многие буржуазные правительства не решились бы пойти по отношению к коммунистам, и что порой атмосфера, окружающая советского дипломата, есть атмосфера хитросплетений и лжи.
Наконец, Чичерин неустанно предостерегал: опасно сосредоточивать все внимание на каком-нибудь одном вопросе, замыкаться в кругу интересов определенной группы стран. Времена кабинетной и альковной дипломатии канули в вечность. Теперь любая дипломатия, чтобы достигнуть поставленных целей, должна обращаться к широким массам. Наступает эпоха всеобъемлющей, широкой дипломатии, выходящей за рамки континентов. Как в мире все взаимозависимо, так и в международных отношениях все события связаны друг с другом. Внешняя политика отдельных капиталистических государств взаимозависима, и удар по одному слабому звену, в частности по политике английского колониализма в восточных странах, неизбежно вызывает чувствительный резонанс во многих странах. Узость взглядов и замыслов вредна, нужно всячески расширять поле деятельности советской дипломатии. Скрытые течения, особенно расстановка политических сил и настроения масс, отсутствие единства в политике отдельных государств, рост международных противоречий, погоня капиталистов за русскими рынками и стремление получить хоть какую-нибудь компенсацию за утраченные в России капиталы — все это тщательно взвешивалось, сводилось в единое целое, из чего затем вырабатывались тактика, направленная в то время на преодоление внешнеполитической изоляции Советской России и вывод ее на широкие международные просторы.
Одновременно с разработкой основ советской дипломатии шла трудная и ответственная работа — оформлялась структура центрального аппарата НКИД и его представительств за границей, разрабатывались его организационные формы.
Внешнеполитический аппарат должен был полностью отвечать поставленным перед ним требованиям. Чичерин начинает с укрепления своего секретариата, рассматривая его как орган, связывающий руководство наркомата с отделами. «Во всяком МИД, — подчеркивает он, — канцелярия министерства есть основной орган, где происходит важнейшая политическая работа».
Создаются в НКИД новые отделы, охватывающие теперь уже группы стран по географическому признаку. Нарком проявляет заботу о том, чтобы отделы были сформированы из политически грамотных исполнителей, не претендующих на участие в коллегии, но способных самостоятельно выполнять задания. Он считает, что без этого невозможна нормальная работа НКИД.
