Анатолий Терещенко - Женское лицо СМЕРШа
Вся эта система грабежа и разбоя была узаконена гитлеровскими приказами и оправдывалась как необходимая мера для обеспечения нужд фашистской армии. Потеряв много техники на фронтах, фашисты стали восполнять нехватку металла за счет вывоза его из России. Они полностью разобрали железнодорожную ветку Псков — Полоцк и увезли в Германию все рельсы, прокладки и даже костыли.
В городе были собраны и отправлены в Германию все металлические части тракторов и сельскохозяйственных машин; снимались железные заборы, жестяные крыши домов. В Германию было отправлено все оборудование ТЭЦ, «Металлиста», «Выдвиженца» и других заводов и мастерских города. Трамвайные рельсы также сняли.
В оккупированном Пскове гитлеровцы установили режим террора. Захватив город, немцы сразу же построили в разных частях виселицы. Гитлеровские палачи казнили людей публично. Население к месту казни сгоняли силой оружия. Трупы казненных под страхом смерти запрещалось снимать, и они, с мешками на головах, висели по нескольку дней на «стандартных» виселицах, а также балконах домов, на телеграфных столбах и даже на деревьях…»
Из дневника Зины Шепитько:
«…Когда у Дома Красной Армии в канализационном колодце немцы нашли труп своего солдата, они схватили первых попавшихся людей и объявили по радио:
«Мы взяли десять заложников. Если горожане не выдадут убийцу, заложники будут расстреляны…»
Через несколько дней на базарной площади были вкопаны десять столбов, к ним привязали заложников. На площадь согнали жителей города. Гремели выстрелы, щелкали затворы фотоаппаратов: немецкие солдаты фотографировали казнь. Хоронить расстрелянных не разрешали целую неделю.
Повсеместно были устроены тюрьмы, камеры следствия, «шту-бе» — комнаты допроса, где применялись средневековые методы дознания — пытки. Всех подозреваемых в симпатиях к Советской власти арестовывали и помещали в тюрьмы и гражданские лагеря в Пскове и Печорах. Многие так и не возвращались домой. Сотни женщин, детей и стариков томились в концентрационных лагерях под Псковом и в тюрьмах без предъявления им каких-либо обвинений.
Достаточно было малейшего подозрения, чтобы человека арестовали, избили. С людьми, уличенными в связях с партизанами, гитлеровцы расправлялись с особой жестокостью. Время хождения по улицам было строго ограничено — с 7 до 18 часов. Каждый схваченный патрулем рано утром, поздно вечером или ночью и не имеющий специального пропуска на право хождения в неурочное время мог быть расстрелян на месте без всякого предупреждения.
Категорически запрещалось пускать на ночлег и кормить каких бы то ни было прохожих. Оккупанты устраивали частые облавы и налеты на жилища мирных граждан. Если в домах находились посторонние лица, их арестовывали вместе с хозяевами. Тех и других после допроса обычно расстреливали. Доступ в Псков из других населенных пунктов и с окраин города разрешался только по пропускам, выданным городской управой с разрешения военно-полевой комендатуры.
Оккупировав Псковщину, фашисты подвергли неслыханным издевательствам евреев. Евреи обязаны были носить на одежде особые отличительные знаки, жить в гетто. В феврале 1942 года гитлеровцами были вывезены за город около 1000 евреев — женщин, детей и стариков. Все они были подвергнуты надругательствам, а потом расстреляны в карьере около деревни Ваулино и на Подборовских торфяниках….»
Из дневника Зины Шепитько:
«…Человек с желтой звездой на груди при встрече с гитлеровским солдатом обязан был сойти с тротуара на проезжую часть улицы. Если же он медлил, то любой немецкий солдат мог на месте пристрелить виновного, не неся за это никакой ответственности. За время оккупации гитлеровцы уничтожили почти всех граждан еврейского происхождения, которые проживали в Пскове.
Коммунисты, политические комиссары, советские активисты заносились в категорию «нежелательных» и подвергались «спецобработке», то есть уничтожению. На глазах у жителей города происходило массовое истребление пленных красноармейцев. Истощенных, падающих от голода людей пристреливали прямо на улицах. Бывали случаи, когда умирающих живыми закапывали в землю вместе с трупами.
Лагеря военнопленных были расположены на окраинах Пскова. В военном городке на Завеличье, в лагере под названием «Шталаг-372» (позднее «Дулаг-376»), содержалось в бывших конюшнях до ста тысяч человек; в Крестах на территории ремонтных мастерских — более двадцати тысяч; в Песках, на южной окраине города, — от пятидесяти тысяч до шестидесяти тысяч советских военнопленных.
Подобные лагеря были сооружены фашистами в Черехе, Корытове, Промежицах, в районе совхоза «Родина», около завода «Пролетарий».
Военнопленные содержались исключительно плохо. Им давали до ста граммов хлеба в сутки, в обед — баланду, вечером — кипяток. Спали они на голых нарах в несколько этажей, а в некоторых лагерях — прямо на сырой земле, в холодных сараях. Медицинскую помощь пленным не оказывали; тяжело больных, истощенных и раненых уничтожали.
Военнопленные использовались на самых тяжелых физических работах. Нередко конвоиры, сопровождавшие их на велосипедах и мотоциклах, заставляли истощенных людей бежать за ними. Тех, кто выбивался из сил и падал, пристреливали. Много десятков тысяч военнопленных было умерщвлено. В лагере «Шталаг-372» замучено 75 тысяч, в Крестах — 65 тысяч, в Песках — 50 тысяч. На Мироносицком кладбище было погребено 30 тысяч человек.
После освобождения Пскова в 1944 году в городе работала Чрезвычайная государственная комиссия по расследованию злодеяний фашистских оккупантов. Комиссией было установлено, что в одном только Пскове фашисты умертвили более 290 тысяч советских людей.
Обстановка, сложившаяся в результате самоуправства фашистских властей и полного бесправия населения, практически исключила возможность точного учета жертв террора. Комиссия, разумеется, не смогла восстановить всю картину злодеяний, совершенных оккупантами, ей удалось составить только примерное представление об ущербе, нанесенном фашистами древнему русскому городу, о количестве жертв фашистского террора.
Жестоким режимом, террором гитлеровцы пытались запугать население, пресечь в самом зародыше всякую попытку выступления против оккупантов, сломить боевой дух сопротивления советских людей и сделать из них послушных рабов немецких баронов, князей, помещиков и капиталистов.
Но они просчитались. Псковичи никогда не склоняли головы перед врагом. Так произошло и на этот раз. Советские люди не испугались кровавого террора. Сотни и тысячи коммунистов, комсомольцев и беспартийных патриотов ушли в партизанские отряды, в глубокое подполье, чтобы вести беспощадную борьбу с немецко-фашистскими захватчиками».
